Шилова Юлия - ЖЕНЩИНА В КЛЕТКЕ, ИЛИ ТАК ПРОДОЛЖАТЬСЯ НЕ МОЖЕТ

- Садись на подоконник и дыши, - скомандовал он.

Из этого окна был точно такой же вид, как и из окна комнаты, в которой держали меня с Жаном. Лес. Высокий каменный забор, и больше ничего. За этим забором ничего не было видно. С одной стороны это было похоже на деревню, а с другой - ничего не говорило о том, что вокруг есть другие дома. Где мы?

- Ты что не дышишь-то? - Мужчина подошел к журнальному столику и, не выпуская пистолета из рук, налил себе полную рюмку джина. - Выпить хочешь?

- Нет.

- А я бы на твоем месте выпил для храбрости. Глядишь, выпьешь и меня перестанешь бояться.

Посмотрев на бутылку джина, я вдруг подумала о том, что бокал джина с тоником действительно поможет мне снять нервное напряжение, и в знак согласия кивнула головой.

- Ну что, согласна, что ли?

- Наливай, но только разбавь его тоником.

- Вот это другой разговор, - мужчина расплылся в улыбке, не скрывая радость. Это натолкнуло меня на мысль, что он в доме один, и именно поэтому ему так необходим собутыльник, с которым он бы мог посидеть, выпить и поговорить. - А ты говорила, что тебе воздух нужен. Да не воздух тебе нужен, а рюмку шлепнуть. Тогда и чувствовать будешь себя полегче. Зачем тебе тоник? Так приложись!

- Я так не могу. Мне нужна не рюмка, а бокал с тоником.

- Как знаешь. Я хотел, чтобы тебя больше вставило.

На столике лежали наручники. Мужчина почесал нос и ткнул в них пистолетом.

- Сейчас с собой возьму. Пристегну твоего француза к батарее.

- Зачем? - испуганно спросила я.

- Чтобы не сбежал никуда.

- Да куда там сбежишь? На окне решетка, на двери засов. Человек так избит, что кровью истекает. Его не приковать нужно, а оказать медицинскую помощь.

- Я сам знаю, что ему нужно. Или наручники, или на цепь. Уж больно глаза у него хитрые, - грубо заметил пьяный мужчина и погремел цепью.

- Послушай, как тебя зовут? - обратилась я на «ты» к малоприятному типу.

- Леня.

- Леня, будь благоразумным. Нельзя еле живого человека нацепь сажать. Не по-людски это. Пусть хоть на кровати лежит. Он же от боли стонет.

- Ни хрена с ним не будет, - стоял на своем Леня. - Он же не французская барышня. Пусть и не наш мужик, а импортный, но все же мужик. В" меня когда две пули всадили, я несколько часов по полю полз. И ничего, выжил. И даже когда мне одну пулю без всякого наркоза мой братан доставал, я вытерпел. Ни обезболивающего тебе, ни наркоза. Только спирта дали выпить. Вот тебе и весь наркоз. Ежели он мужик, так пусть терпит. Ведь он же из-за любви пострадал. Из-за нашей женщины. Пусть знает, что с нашими женщинами лучше в отношения не вступать, а то потом проблем не оберешься. Пусть со своими француженками занимается французской любовью. А наших баб мять не надо. Мы наших баб сами помнем. Ладно, давай лучше выпьем.

- За что? - Я посмотрела на свой бокал. Хотелось выпить «за свободу», но произнесла банальное «за удачу».

Мой тост приглянулся чересчур пьяному Леониду, и он понимающе закивал головой:

- Да, точно. Удача в нашем деле просто необходима.

Выпив бокал джина с тоником до дна, я ощутила приятное жжение и вновь посмотрела в окно, делая вид, что я усиленно дышу свежим воздухом.

- А тебя Томой зовут?

- Тома.

- Не повезло тебе, Тома.

- Почему?

- В крайне неприятную ситуацию вляпалась ты.

- И как мне из нее выйти? - прикинулась я дурочкой.

- Бабки отдать, - совершенно спокойно ответил он.

- Какие бабки?

- Драгоценности.

- Ах, драгоценности...

- Конечно, тебе нужно отдать драгоценности, а француз пусть выплатит требуемые с него баксы, и вы свободны, как голуби в полете. Он в крупной компании работает, занимает хороший пост. Так что живет не на пособие, а получает вполне приличные деньги. Человеческая жизнь дороже. Зато останется жив, а эти деньги со временем отбатрачит.

- А где гарантии?

- Какие гарантии?

- Гарантии того, что он останется жив.

- Да сейчас государство не дает никаких гарантий, а ты хочешь, чтобы гарантии давали казанские братаны.

- Теперь хотя бы понятно, у кого мы в гостях. У казанских бандитов.

Мужчина сразу понял, что сказал лишнее.

- Да, это я так. Никакие мы не бандиты, а очень даже простые и хорошие ребята. Бандиты - те, кто грабит, убивает, чинит беспредел и мешает жить мирным людям.

- А вы, значит, мирным людям жить не мешаете?

- Нет. Если только эти люди живут по понятиям и никаких законов не нарушают.

- А я и Жан какой закон нарушили? Можно поинтересоваться?

- Да что тебе говорить?! Ты и сама все знаешь.

- А вот и не знаю.

- Твоя бабка деда Влада нагрела. Говорят, эта старуха гипнозом обладала. Вот она под гипнозом эту баночку-то и утащила.

- И ты считаешь, что я должна отвечать за ее поступки? Ты считаешь, что это нормально?

- Вполне. А больше за ее грехи ответить-то некому. Когда наши старики умирают, их наследством пользуются дети и внуки. Поэтому денежки с них спрашивать надо. Тем более что это наследство приобретено самым что ни на есть хамским способом. Бабка твоя не колдунья, а мошенница была и воровка.

- А Жан в чем провинился?

Я уже тебе, по-моему, внятно сказал. Он наших телок топчет и никому не отстегивает. Иным языком, налоги в казну не платит. Вот сейчас он отвалит в казну и пусть хоть каждый день с тобой кувыркается. Мы с него не выкуп за похищение требуем, а хотим только одного, чтобы он уплатил налоги. Как говорят у нас в народе, уплати налоги и спи спокойно с кем хочешь. - Мужик заржал, довольный своей шуткой, а я почувствовала себя так, как будто меня только что втоптали в грязь огромными вонючими сапогами.

- Какие налоги?! Ты о чем говоришь?!

- О том, что он работает на нашей территории, а платить никому не хочет.

- На какой территории?! Еще скажи, что я проститутка, а ты моя «крыша»?! Ты хоть сам думаешь, о чем говоришь?! Я свободный, ни от кого не зависящий человек и люблю кого хочу и сколько хочу. Мы любим друг друга, и наши отношения никого не касаются, кроме нас двоих. Ты понимаешь, что двое могут друг друга любить? Про то, чувствовал ли ты это когда-нибудь, я уж молчу. Я только спрашиваю, слышал ли ты про это? Я понимаю, что в твоем лексиконе нет слова «любовь», так хотя бы скажи мне о том, слышал ли ты его когда-нибудь или нет?

Мужчина раздул ноздри и посмотрел на меня раздраженно:

- Ты мне тут по ушам не езди и сказки про любовь не рассказывай. Знаю я такую любовь, когда наши бабы с иностранцами крутят и капусту нормально стригут. Он женат, и у него есть семья.

- И что?

- Как это что?!

У нас есть закон, запрещающий любить женатого человека? Я же сказала, что мои отношения с Жаном касаются только меня и его. Я не хочу тебе ничего доказывать, потому что ты все равно ничего не поймешь. Лучше налей мне еще джина с тоником.

- Запросто. А сказки свои про любовь ты мне не рассказывай. Мне их в детстве читали.