Shin-san - Фанфик Новое Начало – Альтернатива. Часть III. Война на восемь сторон света

Харрис лишь молча зыркнул на него и изрядно отхлебнул из кружки. Сначала портер, потом скотч — лучший рецепт для краткого забвения.

— Спиртное не всесильно, знаете ли, — продолжил парень, глядя на него, нет, не с сочувствием или жалостью, а, скорее, изучающе. И добавил еще тише: — Никто еще не находил помощи на дне бутылки. И она не поможет ни вам, ни вашей дочери.

Кулак изрядно подвыпившего летчика должен был сшибить не в меру разговорчивого сопляка со скамьи и вышвырнуть в проход между столиками, но вместо этого словно врезался в стальную плиту — тот просто подставил под удар ладонь. Резкая боль несколько развеяла хмель, и Джек, отдернув руку и глядя исподлобья, процедил сквозь зубы:

— Проваливай...

Но тот не ушел, наоборот — откинулся на спинку скамьи и так же тихо продолжил:

— Знаете, мистер Харрис, я нахожусь в довольно сложном положении. Так уж случилось, что я в курсе вашей беды. И я хочу, и что куда важнее — могу вам помочь. Однако, что бы я вам сейчас не сказал, вы не поверите ни единому моему слову. Вы уже не верите никому и ни во что. Вы побывали в нескольких больницах, были на приемах у многих врачей, в том числе и у видных светил медицины. В отчаянии вы даже обращались к какой-то знахарке, практикующей якобы древнюю кельтскую медицину. Но даже она сразу признала свое бессилие — и у шарлатанок иногда случаются проблески совести...

А вот я вам помогу. Там, где бессильна современная медицина и всякие шептуньи с заговорами, пригодится кое-что другое.

— И что же? — устало и равнодушно спросил Джек. Сейчас ему хотелось одного — чтобы его оставили в покое.

— Как вам сказать... — парень задумчиво потер подбородок. — Впрочем, о чем это я? Как было сказано, вы все равно сейчас мне не поверите, так что незачем ходить вокруг да около. Я волшебник, сэр. Самый настоящий маг из числа тех, что с самого начала времен живут среди простых людей. Нас мало, меньше трех процентов от всего населения, и именно поэтому мы вынуждены скрываться от вас, создав на Земле свой собственный мир, эдакое зазеркалье, куда нет хода простым людям. И нам подвластны силы, превосходящие самые горячечные фантазии хваленых режиссеров Голливуда.

Поэтому, мистер Харрис, сейчас я кое-что расскажу вам о вашей дочери. Расскажу то, что даже вы, ее отец, о ней пока не знаете.

И, спокойно глядя в глаза, проговорил:

— Она выздоровеет. Причем выздоровеет очень скоро и без видимых на то причин. И даже светила медицины — а уж поверьте, их соберется целая тьма — не смогут объяснить, почему так произошло. Но это произойдет, даже не сомневайтесь.

Она не умрет и даже больше — ваша Кэтлин будет жить и радовать вас, вырастет красавицей, подарит вам кучу внуков и за всю свою жизнь больше не подхватит даже насморк. А жизнь у нее будет долгая... По крайней мере, заметно дольше, чем у обыкновенного человека.

Но это все в будущем, а пока... Просто наберитесь терпения и ждите. Ровно через десять дней я снова приду сюда, в это же самое время. И вот тогда мы поговорим с вами еще раз. И я вас кое о чем попрошу.

Черноволосый парень встал из-за стола, чтобы уйти, но в последний момент словно передумал и шагнул обратно.

— Знаете, сэр, наверное, мне все же стоит оставить вам какой-нибудь небольшой сувенир. Хотя бы для того, чтобы завтра утром вы не проснулись и не решили, что наш разговор действительно был каким-то злым розыгрышем, как вы наверняка сочли поначалу.

Юноша взял со стола одну из опустевших стеклянных пивных кружек, взвесил ее в руке, бросил быстрый взгляд налево, направо и... плавно смял ее в ладонях, как комок сырой глины. Но дальше было еще интереснее — парень сделал пальцами несколько движений, какими обычно сжимают снежок перед тем, как бросить, его ладони слегка засветились изнутри алым, и через пару секунд он аккуратно положил перед летчиком красиво спекшийся стеклянный кубик цвета жженого сахара, в сердцевине которого расширялся и опадал маленький лепесток огня.

Харрис машинально взял его и тут же ощутил, как по руке растеклось мягкое, ласковое тепло.

— Подарите его вашей жене, сэр. Эта штучка успокаивает и дарит хороший сон, а ей сейчас очень не повредит и то, и другое. И — до скорого.

Запахнув темную куртку и набросив на голову капюшон, Гарри вышел из паба, оставив капитана королевских ВВС сидеть за столиком и завороженно таращиться на угнездившийся в его ладонях ласковый, живой огонек.

* * *

Детская больница Грейт Ормонд, расположенная в глубине лондонского района Блумсбери, понемногу засыпала.

Привычная для крупного лечебного центра упорядоченная суета затихла, дети, лечащиеся амбулаторно или на дневном стационаре, давно ушли сами или вместе с родителями. Последние из лечащего персонала, задержавшиеся на работе, покидали стены больницы и в длинных коридорах медицинских корпусов, освещенных люминесцентными лампами, воцарялась тишина, нет-нет да прерываемая то топотом ног, то смехом или капризным хныканьем юных пациентов, не желающих укладываться спать.

Но коридоры и комнаты пятого корпуса плотной паутиной затягивало беззвучие, в котором в любое время дня и ночи явственно ощущался гнетущий привкус.

Лежащие здесь в индивидуальных палатах дети смеялись редко, а бегали по коридорам и того реже. Все свое время они проводили в ортопедических кроватях, под капельницами, среди паутины проводов, ведущих к приборам, фиксирующим каждый их вздох.

Будущее маленьких пациентов выражалось большей частью в скупых процентах, врачебных фразах «отрицательная динамика», «прогноз неблагоприятный» и лицах родителей, неимоверными усилиями вымучивавших ободряющие улыбки для своих тяжело больных детей.

А сами дети по большей части оказывались куда более стойкими, нежели раздавленные бедой взрослые. Они отчаянно цеплялись за жизнь и не унывали до самого конца, — быть может, доверяли словам родных, твердивших, что всё будет хорошо, а возможно, понимая происходящее лучше них, всей душой, как могут только дети, надеялись на чудо.

Одиннадцатилетняя Кэтлин Харрис тоже не верила, что умрет. И хотя дети — неплохие психологи, способные с полувзгляда, с полужеста увидеть правду за гладкими словами старших, она не допускала даже мысли, что ее скоро не станет. Ни выпавшие волосы, ни высушившая тело худоба и постоянная слабость, ни болезненные процедуры, ни убитые горем мать и отец — ничто не могло сломить надежду на то, что все не может закончиться вот так.

Сама того не зная, она была права.

Притушенные лампы мигнули, дальний конец коридора на мгновение озарила неяркая вспышка света, и запертая изнутри дверь на этаж бесшумно отворилась. В коридор вошли двое, молодой парень и девушка в необычной одежде с каким-то очень объемным, вытянутым тюком на плече. Дежурный врач, что-то читавший при свете настольной лампы, даже не поднял головы, когда неожиданные посетители, не торопясь, проследовали мимо его стола и направились к палатам больных.