Anastay - Фанфик Последняя из рода Блэк

Ох, какой опасный хищный взгляд. Первый раз его вижу таким заинтересованным.

— Да у меня в коробке с барахлом валяется, — я пожала плечами и быстро предложила, потому что он аж перевалился через стол, как ему хотелось знать об этом кольце: — Хочешь, принесу тебе?

— Хочу! — охотно согласился он.

Жалко что ли. Если сильно припрет, одолжу потом у него это колечко.

— А мантия-невидимка раньше моему отчиму принадлежала. Но я о ее судьбе ничего не слышала.

А как бы она мне пригодилась — не в сказке сказать.

За два месяца отдыха я немного растеряла форму, а потому активно взялась ее восстанавливать. Благо погода радовала не по-британски ясными деньками, Запретный лес был свободен от кентавров и акромантулов, а свободного времени был вагон — недавно Сириус проболтался, что Дамблдор решил освободить меня от экзаменов из-за участия в Турнире. Что интересно, мне об этом никто не сказал — все свято хранили тайну, чтобы я совсем не оборзела и не забила на учебу.

К середине июня портретист выслал фотку будущей картины в полный рост по мотивам фотки. Я показала Сириусу, и он выпал в осадок. Он считал неправильным изображать то, чего не было. А я считала правильным иметь в родовом гнезде Блэков портрет с моими родителями и мной самой. Мы немного повздорили, но от идеи портрета я не отказалась.

Сестра Ласаро Марита уехала на лето в Гватемалу. Ее сменила его мать Сандра. Сандра неодобрительно косилась на Нарциссу, которая была ненамного ее младше, и нянчила Найджелуса, хвост которого вымахал до небывалой длины. Най вовсю ползал по дому, кусками отрывал обои и норовил схватить Пигли, чтобы зажевать длинное эльфийское ухо. Он лопотал на серпентарго, что сильно умиляло Кричера, и обожал сказки братьев Гримм, которые ему читала Кристина.

В доме часто появлялась Тонкс, которая Нимфадора-метаморф. Каждый раз она приходила с новым цветом волос и длинно разочарованно вздыхала, если не заставала у нас Люпина. Подъедала остатки вчерашнего ужина — почему-то она всегда предпочитала пошарить в холодильнике и съесть что-нибудь холодное, не отходя от дверцы. Аврорская привычка, видимо — Грюм рассказывал, что им вечно приходится есть и спать урывками и на ходу. Потом разбивала какой-нибудь графин или тарелку и уходила.

Сам Люпин, после знакомства с Тонкс, стал очень осторожно выбирать время для визитов. Его смущала пылкая влюбленность тети Доры, уж не знаю, чем. Но судя по страдальческому виду и подслушанному разговору, он считал, что не пара ей.

Я тоже так считала и вообще не понимала, чего это к нему так тянет потомков моего славного рода. Обычный оборотень-неудачник. Том полностью со мной соглашался, а потом ржал, когда я варила Зелье Полной Луны для этого простофили.

Зелье Полной Луны было первым зельем, которое я сварила за долгое время. Получилось оно у меня с третьего раза, что, учитывая сложность рецепта, было неплохо. Самое интересное, что нашла я его в старом ежегоднике «Мастерства Алхимии». Угадайте, чья была публикация.

Люпин очень растрогался.

— Что я могу сделать для тебя взамен? — спросил он, глядя своими жалобными собачьими глазами.

— Насобирайте шерсти после линьки. Кричер из нее свяжет Сириусу пояс — в Хоге холодно и сыро, ревматизм не за горами.

В общем, месяц как-то быстро пролетел.

Про третье испытание я не забыла. Я не пропустила его из-за путешествий по Бездне и другим милым местам. Я к нему, можно сказать, даже подготовилась. А именно хорошо выспалась, пробежалась с утра, еще раз посмотрела рисунки Криви с помеченными ловушками и самозарастающими ходами. И спрятала рюкзак недалеко от входа.

А все потому, что вечером у меня была назначена встреча со Шеклболтом — ему очень понравился колдомобиль, и он хотел заказать с дюжину для Аврората. А потому я должна была как можно скорее разделаться с этим цирком, в который меня втянул гнусный Крауч, и заняться бизнесом.

Насвистывая, я крушила себе лабиринтные стены, медленно, но верно продвигаясь к центру, и еще не подозревала, что гнустости Крауча на этом не закончились.

Я как раз остановилась зажевать сникерс и свериться с картой, когда совсем рядом послышался женский вскрик. Я почесала шрам, досадливо вспомнила слова Гриндевальда о «наивной доброте» и помчалась спасать дуреху Делакур.

Похоже, благородство не одну меня томило в этот день — рядом с обморочным, но изящным даже в бессознанке и пыли телом уже стоял Седрик.

— Живая? — спросила я.

Он кивнул, и мы выпустили сноп красных искр.

Я со вздохом посмотрела на Диггори. Из всех нас он лидировал по количеству очков. Потом шел Крам. Потом — я.

Я уж было думала отдать ему карту, да спокойно сесть и просмотреть прайс с наворотами, которые придумал Артур, чтобы нормально вести переговоры, когда в голову без предупреждения ворвался нервный вопль:

«Он здесь, Грета! Крауч! Прямо возле Кубка!»

Ругнувшись, я рванула к центру лабиринта.

Не знаю уж, зачем Диггори побежал за мной. Только вот когда я вписалась в поворот, с ходу выпустив три Ступефая, он врезался мне в спину.

Крауч расхохотался и швырнул Кубок прямо в нас. Я увернулась, кидая в него трансфигурационно-косметическое «Ноги-осьминоги», а Диггори за моей спиной ловким вратарским жестом поймал подарочек. Мы стояли слишком близко, и в тот же миг меня вместе с ним дернуло грубым портальным рывком.

Я не особенно успела оценить обстановку, потому что по прибытии меня ловко оглушили. Судя по ощущениям, лопатой по затылку.

Я очнулась от похлопывания по щекам и поморщилась. Затылок нещадно болел. Руки саднило от жгучих адамантовых наручников, прицепленных к статуе. По одной из них тонкой струйкой бежала кровушка. Вокруг тут и там торчали надгробия, возле одного из них валялось тело Сердика.

«Рядовой Риддл, доложите обстановку», — попросила я Тома, который выглядел донельзя взволнованным.

Он отошел, открыв мне обзор на пухлого сутулого мага, суетливо бегающего вокруг огромного котла и вещавшего какой-то бред типа «плоть верного слуги, кровь злейшего врага». Что за средневековое невежество?

— Кубок — это портключ. Мы — на кладбище, у могилы моего отца. Это — Питер Петтигрю. Он воскрешает… меня.

Недурственно.

«Седрик?» — просила я, приподнимаясь над землей и дотягиваясь затылком до рук. Вытащила из косы шпильку и принялась наощупь шарить, пытаясь отыскать замок у наручников. Том нервно вздохнул и принялся направлять мои руки, прямо как на тренировках. Не зря мы отрабатывали такие ситуации, ой не зря.

— Без сознания.

Дурацкие наручники оказались не так просты, и все никак не открывались.