Fovire Deriter - Вайп (Черновик)

- Ээээ, чего застыл в проходе, проходи.

Я бросил взгляд через плечо другана и обмер, оттуда на нас глядела тьма глазом ребёнка.

* POV закончен*

Не знаю сколько я так сидел и уставившись в одну точку не думал ни о чём, но пришла вторая волна боли, сообщившая что и мать тоже мертва, а за дверью раздались грубые голоса и дверь открылась, впуская незнакомого мужика, одетого как наёмник. И сразу же вместо боли из глубины души поднялась ярость, всепоглощающая и толкающая на путь мести, рождающая дикое желание порвать вошедшего на куски. Я поймал его взгляд и увидел маску ужаса, которая охватила его лицо. Ярость тут же схлынула, оставляя место холодному презрению, вот из-за его плеча показалась голова второго и ещё в душе поднялась брезгливость, настолько жалким стало его перекрученное в панике лицо. И нет, желание убить их не исчезло, но превратилось в стремление поскорее избавиться от надоедливых и отвратительных насекомых. Левый глаз и кожу вокруг него начало жечь, но окаменевшее лицо, осталось недвижимым, а бандиты, видимо что то почувствовав, рванули ко мне, крича в ужасе, размахивая оружием и мешаясь друг другу. Один из них кинул в меня какой-то, немного дымящийся шарик, я поймал его, а нападающие отступили на шаг и уставились на мою руку. Прошло несколько секунд в молчании, за которые я встал на кровать, не опуская и не пряча руку, медленно разжал пальцы, но в них было пусто. А дальше всё было как во сне, всё мелькало, горело, взрывалось. Вопли ужаса переплетались с предсмертными хрипами и возносились к небесам.

Не знаю, что точно произошло, но когда я проснулся, то сидел прижавшись к полусгоревшей доске забора, окружавшего когда-то прекрасный сад, а дальше, в трёхстах метрах от меня было наше поместье, перед которым я видел трупы, но из-за пепла покрывавшего практически всё, не мог понять кто это был.

Я встал и чуть качнулся, с трудом удержавшись на ногах, земля была намного дальше, чем я привык, но не особо обращая на это внимание, качающейся, но с каждым шагом всё более уверенной походкой направился к практически дотла сгоревшему поместью.

Ещё несколько часов я потратил, чтобы среди горы трупов, найти своих родителей, они оба были в боевой одежде и с оружием в руках. Не знаю как, но мне удалось положить их рядом, а потом действуя по наитию поднял руки в их сторону и пламя сорвавшись вгрызлось в тела тех, кто меня любил просто за то, что я есть, тех кто дарил мне счастье одним своим присутствием.

Смотря как догорает пламя, оставляя от самых дорогих мне людей лишь пепел и их клинки, я дал слово отомстить тем, кто в этом виновен и не допустить чтобы с кем либо ещё случалось подобное.

Постояв так наверно час, я подошел и взяв оба меча, ушел в лес, туда, где никто не мог бы меня найти, ни одна живая душа, пока я не буду готов к тому, чтобы вернуться.

Не знаю сколько я шел, погруженный в свои мысли и переживания, но очнулся как минимум на следующий день, так как снова было утро. Передо мной раскинулась небольшая полянка с невысоким, метра четыре, водопадом, окруженная полутораметровым кустарником, довольно густым и колючим. Видимо он и привёл меня в себя, точнее царапины от него, в которые уже успели набиться пепел и грязь. Постояв ещё минуту приходя в себя, снова осмотрел полянку и решил искупаться в небольшом пруду, образовавшемся под водопадом. Только зайдя в него, понял, что руки до сих пор сжимают рукояти мечей. На глаза снова начали наворачиваться слёзы, но усилием воли взял себя в руки и положив, на край водоёма пару мечей, зашел в воду.

Сразу же стало холодно, температура воды не превышала десяти градусов, но я стараясь не обращать на это внимания, зашел под водопад и начал сильно отросшими ногтями, с ожесточением, практически сдирая кожу, отмываться от крови, пепла и грязи. Недавнее отрешённое спокойствие показалось счастьем, когда голова пуста и ни одна эмоция не трогает твою душу. Но с другой стороны, это пугает, пугает до ужаса, до седины, до смерти и даже больше неё. Пугает сама возможность утратить все эмоции и жить, нет, существовать, как будто ты не живой человек, а машина для убийств, чья цель лишь в мести.

— НЕТ! НЕТ! Я НЕ СТАНУ ТАКИМ! Я ДРУГОЙ! Я БУДУ ЖИТЬ! Я НАЙДУ СВОЮ ЦЕЛЬ И СВОЙ СМЫСЛ!

Я кричал не сдерживаясь, в горле першило, голос хрипел и рычал, как будто это был не я.

А ведь точно, я до сих пор не могу понять что произошло, как я донес мечи, как я вообще смог обхватить их рукояти своей детской ручкой, да и бывшие накануне короткими, волосы, лезут в глаза. Пришлось выйти и склониться над водой, подальше от водопада, там где гладь пруда была практически зеркальной и… Видимо я уже устал удивляться или подсознание поняло, но никак не могло достучаться. Из озера, на меня смотрел 5-6 летний парень, с длинными, ниже плеч, практически чёрными, волосами, хотя раньше они были намного светлее, правильные черты лица и может его можно было бы даже назвать красивым или милым, если не обращать внимания на левую половину лица, которая начиная от губ и выше, была чёрной, как будто сожженной огнём, с тонкими багровыми прожилками, а глаз, если не обращать внимания на красный, крестообразный зрачок, был абсолютно чёрным, так что терялся на фоне.

Хм… Он… Нет, Я. Всё же сложно ассоциировать это отражение с собой, ведь буквально вчера или позавчера я был полугодовалым карапузом, едва научившимся связно говорить, а сейчас, пятилетний подросток. Да, подросток, ведь выражение лица никак нельзя было назвать детским, особенно взгляд, который даже в отражении был наполнен болью и ненавистью такой силы, какой уж точно нельзя ожидать от ребёнка.

Пока я рассматривал себя в пруду, большая часть промытых под водопадом ран и царапин зажили, практически не оставляя следа, но после внимательного осмотра, я заметил ещё одну проблему, кроме мечей у меня больше не было ни одной вещи. Ни одежды, ни еды, ни каких-либо хозяйственных вещей, не говоря уже о постельных принадлежностях, но присутствие этих двух мечей, значило сейчас для меня куда больше, чем какие-то вещи. Да и пора перестать называть их так, имён их я не знаю, так что выберу сам:

Длинная катана, чуть более ста сантиметров с рукоятью, чёрные ножны, полностью чёрное лезвие с как-будто бы рваным хамоном, небольшая цуба и красная рукоять, с оплёткой из чёрной шелковой нити, теперь будет зваться Араси.

Более короткий вакидзаси, общей длинной примерно семьдесят сантиметров, в белых ножнах, клинок так же практически полностью белый, с лёгким розоватым отливом и практически неразличимым хамоном, без цубы и с белоснежной, костяной рукоятью, обвитой «золотым» шнуром, ты теперь будешь Чинацу.

Теперь это мой дайсё, хоть и составлен не по всем правилам, да и я не самурай, но они подходят друг другу не меньше чем, те в чью честь были названы.