QQy - Власть любопытства

В этот раз собирались в малом составе, присутствовали около 70 человек, весь внутренний круг, самые доверенные Легионеры, которых Гарри отбирал лично. Очень правильно, что именно они вынесут приговор Поттеру! Начало собрание было отложено на полчаса по неясным причинам, и люди разбрелись по залу, тихо переговариваясь. Рон нашел взглядом всех, чьей поддержкой успел обзавестись, и с каждым многозначительно переглянулся.

Задержки происходили не в первый раз, но Главный Капеллан был уверен, что сегодня все должно пройти по графику, а потому сильно нервничал, сжимая и разжимая кулаки. Гарри все не появлялся, беспокойство превысило все мыслимые масштабы. Рон уже начал думать, что стоит отложить демарш на другой день, когда неприметная дверь в конце зала, наконец, открылась. Вошел Гарри в абсолютно черной мантии, мягко отражающей свет электрических ламп. За ним быстро прошмыгнула Гермиона, ее Рон перестал понимать очень давно. Их с Поттером роман ни для кого не был секретом, и пусть по статусу она и была Магистром, но при этом занимала должность всего лишь какого-то Главного Администратора. Она даже боится показать свою значимость, чтобы никто не понял, что она ничего не делает, кроме как перебирает глупые бумажки!

Рон уже собирался, как обычно, начать собрание, но Гарри величественным жестом остановил его. Неожиданно для себя Рон понял, что Поттер стал как-то выше, могущественнее, сильнее, теперь он представлял собой нечто фундаментальное, чему невозможно противиться.

Дождавшись, когда люди встанут плотнее к небольшой сцене, и все внимание сосредоточиться на нем, Гарри сверкнул очками и начал:

—Добрый день, Легионеры! Я рад видеть вас здесь сегодня. Вы самые верные мои соратники, мой Внутренний Рыцарский Круг! Вы самые доверенные мне рыцари, самые любимые ученики! Вас я ценю больше всех, поскольку вы лучшие из лучших!

Зал зашумел, раздались громкие аплодисменты, Рон присоединился к ним, не в силах совладать с восхищением. Гарри всегда умел говорить правильные завораживающие слова.

—И чтобы доказать вашу исключительность, — прогромыхал его голос, — среди вас я буду зваться по-другому. Вы, самые достойные из всех, первые, кто узнает имя, которое я буду считать единственным истинным. Отныне я буду зваться Инсанель!

Все взревели в порыве неистовства, скандируя: «Инсанель! Инсанель! Инсанель!» Рон тоже хотел начать скандировать, но злость и упрямство взяли над ним верх. Поттер! Какой подлец! Сейчас все узнают твою истинную сущность и навсегда проклянут твое имя и старое и новое! Он чувствовал, что ему достаточно сделать шаг и все его поддержат. Выйдя перед Гарри, Рон посмотрел ему в глаза и сказал усиленным голосом, чтобы его слышали все:

—Ты лжец, Поттер! Ты обманывал всех нас! Ты знаешь, где моя сестра! Отвечай, что ты делал в ту ночь, когда пропала Джинни! Отвечай при всех и не смей снова лгать!

От напряжения Рон немного охрип, но чувствовал небывалую ярость толпы, и это придавало ему сил.

—Ты и Грейнджер убили ее в ходе темного ритуала! У меня есть неопровержимые доказательства! Ты ведешь Легион во тьму! Ты — темный маг, мы покараем тебя! Но у тебя есть возможность покаяться в своей ереси! Отвечай! Почему ты молчишь?!

Гарри ничего не отвечал, а только вежливо улыбался. Рон краем глаза увидел, что Луна вышла из зала собраний и повернулся, чтобы увидеть своих сторонников. Вот только ни Макмиллан, ни Томас, ни Берч, ни Уоллер не стояли за ним, выхватив палочки и сгорая в праведном гневе. С ужасом, он увидел больше десятка тел, вздернутые под потолок на тонких темных веревках. Ближайшее к нему тело слегка повернулось, и Рон увидел остекленевшие глаза Ромильды, посиневшие губы, вздувшуюся от напряжения шею и безвольно опущенные руки.

Опустив глаза, Рон увидел разъяренную толпу. Не помнящие себя от ярости люди взирали на него затуманенными глазами. В одно мгновение полная злости толпа накинулась на него, словно волна, снеся с ног. Его мир, состоящий из горячего хриплого дыхания, смрада потных тел, скалящихся почти животных лиц, оглушающего треска ломающихся костей, соленой влаги на потрескавшихся губах и сводящей с ума боли, растянувшейся на вечность, милосердно погас, забрав его сознание в спасительное небытие.

—Они все еретики!.. Тот кто посмел усомниться… — Рон с трудом мог слушать, даже не пытаясь двигаться, чувствуя, как пылает в агонии каждая клеточка его тела.

—Даже лучшие из нас слабы перед искушением! — мучительно громкий голос отдавал волнами агонии. — Они — те, кто нагло предал нас, собрание всей вашей грязи, совокупность всех ваших грехов и неверия!

Кто-то подхватил его и поднял.

—Но посмотрите на него! Он уже давно не достоин называться человеком! Мерзкое и жадное существо! Но вы своим гневом очистили от него наш Легион! Вы не поддались на его искушение тщеславием и славой! Вы достойны!

Неимоверным усилием Рон открыл заплывшие глаза, громко втянул воздух через рот и посмотрел в маячившее перед ним лицо Гарри. Ему показалось, что на знаком лице он видит удовлетворение.

—Он — предатель! И за предательство Великих и Вечных идеалов Легиона наказанием может быть только одно — смерть!

Рона развернуло и он, как сквозь туман, увидел толпу, похожую на единый бушующий организм. Сознание покидало его тело на этот раз навсегда, а по залу раскатывался оглушительный рев:

—Инсанель! Инсанель! Инсанель!

БУДАХ: Тогда, господи, сотри нас с лица Земли и создай заново более совершенными…

или еще лучше, оставь нас и дай нам идти своей дорогой.

РУМАТА(медленно): Сердце мое полно жалости. Я не могу этого сделать.

А.Н. и Б.Н. Стругацкие. Без оружия

Экзамены в Хогвартсе закончились, даже самые нерадивые ученики сдали последние зачеты и получили последние оценки. Хогвартс-экспресс увозил и весело галдящую детвору и серьезных молодых людей кого домой, в заботливые руки родителей, а кого в неизведанную взрослую жизнь. Профессора, заполнив необходимые бумаги и закончив с неотложными делами, почти в полном составе разъехались кто куда. Старый замок у озера почти опустел до начала следующего учебного года.

Яркое веселое солнце заливало сочную зеленую траву на берегу озера. Золотистые всполохи на поверхности озера будто играли с невидимыми зрителями, то исчезая в волнах, то появляясь вновь. Чуть сладковатый запах недавно выросших полевых цветов распространился везде, проникая в каждую щель, призывая выйти на улицу в объятья теплого летнего воздуха, наполненного лесной свежестью.

Не обращая на красочный пейзаж за окном, в одной из башен древнего замка за необъятным столом сидел уставший старик. Его узловатые морщинистые руки сжимались от неконтролируемых спазмов, как будто пытаясь ухватить утекающее, как песок сквозь пальцы, время. Взгляд остекленевших глаз блуждал по просторному кабинету, ни на чем не задерживаясь. Сухие старческие губы, покрытые многочисленными трещинками, постоянно двигались, беззвучно произнося неизвестные слова.