QQy - Власть любопытства

Закрыв глаза, Драко сосредоточился на своем сознании, нащупал то, что должно быть сказано. Он глубоко вздохнул, взял девственно чистый лист бумаги и записал свои мысли неполноценным языком: «Человек не создан для счастья, оно слишком велико для него. Только вечное стремление к нему составляет основу и сущность жизни».

От Драко Малфоя не было вестей уже больше недели, с тех пор, как он вошел в здание главного собора. Альбус почти и не надеялся, что настолько безумный план, как подсунуть Гарри шпионом бывшего школьного врага сможет сработать. Вряд ли Гарри вообще испытывает что-либо к Малфою, тем более вряд ли он смог бы им заинтересоваться. Дамблдор согласился на это предложение, чтобы хоть так раскрыть игру Стивенсона и слегка польстить тщеславию Тома. Даже в более адекватном состоянии, чем сейчас, он легко поддавался такой несложной манипуляции.

И вот теперь Малфой пропал. Не умер, не попал в лагерь, не развенчал себя на общественном суде, а именно пропал. Том тем временем в Хогвартсе, всегда на виду и надежно скрыт от посторонних глаз, даже он сам понимает, что проиграл в этой долгой партии, а Стивенсон, как всегда, самая большая и не решаемая проблема. Альбус познакомился с ним еще в 1939 году, когда Геллерт еще не стал такой большой проблемой. В первый раз они встретились в одном из недорогих ресторанов Лондона, куда Альбус любил захаживать, отдыхая после насыщенного дня. Стивенсон появился из ниоткуда, не назвал своего имени и завел интересный философский разговор, как со старым приятелем. К концу вечера Альбус, переживавший повторный расцвет своей научной карьеры, уже обожал своего случайного собеседника, как когда-то похожего на него мечтательного молодого Гриндевальда.

Дамблдор никогда не был глупцом и понимал, что почти все связанное с этим человеком, даже его фамилия, скорее всего, является ложью. Он почти не удивился, когда несколько вечеров спустя, Стивенсон сказал, что работает на магловские спецслужбы. Он попросил помощи в налаживании контактов со сбившемся с праведного пути Геллертом, дабы правильно направить его силу. Тогда Альбус, почти не раздумывая, согласился помочь запутавшемуся старому другу, с которым поддерживал редкую переписку, хотя в ней и не было того пыла, как в молодости.

Вспоминать эту старую историю Дамблдор не любил, хотя она и принесла ему всеобщую любовь, почет и место директора Хогвартса, которое давало авторитет не только в Британии, но и за ее пределами. О том, чем пришлось заплатить бывшему директору Диппету за эту победу, он старался не думать, поскольку не знал, насколько естественной была его смерть. Альбус навсегда запомнил, как Стивенсон холодно и четко обозначил границы, за которые нельзя выходить, какие вопросы не стоит задавать, и заставил Дамблдора проглотить гордость, улыбаясь и благодаря за разрешение. Никогда Альбус не забудет и укоряющий и такой понимающий взгляд бывшего друга, которого не посмел убить. Гриндевальд тогда боролся до самого конца, а он, Альбус Дамблдор, не смог бросить страну и миллионы жизней на алтарь новой войны. В такие моменты Альбус обычно тяжело вздыхал и напоминал себе, что поступил тогда абсолютно правильно, пусть и значительно осложнил международные отношения с континентальной Европой и тогда еще Советской Россией.

Стивенсон стал для Дамблдор символом утраченного самоуважения. Гриндевальда необходимо было остановить, но гораздо раньше! Не после стольких разрушительных бед, которые он принес миру. Сколько жизней достойных и многообещающих, в том числе и Британских, он уничтожил! Этого можно было избежать, но «позвольте им в полной мере ощутить ужас войны и освойтесь пока с источником Хогвартса…»

Стивенсон всегда вел какую-то свою скрытую игру, и Альбусу требовалось узнать хоть что-то, чтобы по возможности позволить занять магической Британии лучшую позицию. Только личная встреча могла принести хоть какие-нибудь плоды, поэтому он воспользовался старым почти забытым каналом связи и, к своему удивлению, почти сразу получил ответ.

Они встретились на следующий день в людном торговом центре. Дамблдор наложил на себя иллюзию, чтобы замаскировать свою нетипичную внешность. Бузинная палочка позволяла поддерживать ее достаточно долго даже с ослабленным источником. Стивенсон безошибочно определил в толпе Дамблдора, заставив того немного поморщиться, и заговорил первым без лишних формальностей:

—Здравствуй, Альбус. Я так и знал, что ты захочешь поговорить.

Альбус вежливо кивнул, они немного прошли и сели за дальний столик одного из многочисленных кафе. Стивенсон закурил несмотря на явное неудобство собеседника.

—Итак, что ты хотел у меня узнать?

Альбус в который раз удивился, как он хорошо выглядит для магла, ведь разница в возрасте между ними была не такой уж и большой. Видимо, контакты с магическим миром были не бесполезны с этой точки зрения.

—Хотел сообщить, что Драко Малфой все еще не вышел на связь.

Стивенсон помассировал переносицу и закурил вторую

—Альбус, давай говорить на чистоту. Меня вызвали с пенсии в связи с чрезвычайными обстоятельствами не для того, чтобы выслушивать твои словесные изыски. Тебе сделали большое одолжение, будет гораздо легче договориться со мной, чем кому-нибудь еще. Так что прекращай свои дурацкие игры.

—А ты хочешь именно договориться? — Дамблдор усмехнулся в бороду. Стивенсон всегда плохо держал лицо и часто был несдержан в словах, по крайней мере, в общении с ним. Правда, ему это не особо мешало, поскольку все важные переговоры он предпочитал вести с позиции силы.

—Я хочу прийти к компромиссу, который будет выгоден всем, — сказал Стивенсон, положив ногу на ногу. — Если помнишь, у нас уже был такой опыт. Мне еще пришлось долго прибирать за твоим разгулявшимся учеником.

—Это было наше внутреннее дело, — огрызнулся Альбус.

—Не существует никаких «ваших внутренних дел», существует только то, чем мы позволяем вам заниматься, — жестко ответил Стивенсон.

—Ладно, ладно, — Дамблдор примирительно улыбнулся. — Чего ты хочешь?

—В первую очередь поддержки и разумных решений.

—Хорошо, скажи для начала, как вы умудрились взять под контроль Тома? Он, кажется, согласен на любой план и полностью деморализован.

—Он не ты, птица другого полета, — пожал плечами Стивенсон. — У него много слабых мест и на каждое из них можно очень больно надавить.

—Вы нашли оставшиеся крестражи? — Стивенсон с силой затушил сигарету и кивнул.

—Том уже давно не отличается особой адекватностью, так что мы были далеко не первыми, кто додумался набросить на него такой поводок.