QQy - Власть любопытства

По реакции Дамлдора сложно было сказать что-то определенное, но мне показалось, что он недоволен моими словами. Он посмотрел на меня поверх очков-половинок своим пронзительным взглядом. Я тут же посмотрел в точку над его правым плечом, хотя не почувствовал проникновения в свое сознание. Предосторожность лишней не бывает.

—Это может затянуться на несколько дней, Гарри. Ты пропустишь занятия и тренировки.

—Значит, я их пропущу, Гермионе сейчас нельзя оставаться одной. Если понадобится, мы всегда сможем заночевать у меня, на Тисовой улице.

—А твои дядя и тетя не будут против?

—Я как-нибудь с ними договорюсь, — спокойно ответил я, про себя подумав, что их мнение меня особо не будет интересовать.

—Но, Гарри, сегодня же отборочные испытания в нашу команду, — вставил Рон.

—Ничего, перенесем на следующую неделю, — отмахнулся я.

—Нам же надо тренироваться, игра уже скоро, мы не успеем сыграться. Ты подведешь весь факультет! — продолжил убеждать он.

—В мире есть вещи гораздо важнее квиддича, — спокойно сказал я, мягко освободив руку из хватки Гермионы, не сказавшей еще ни слова. Ее пальцы были очень холодными, я поднес их к губам и попробовал согреть дыханием. Она только погладила меня по щеке, сохраняя молчание.

Рон тем временем вскочил и обвиняюще показал на меня пальцем.

—Да как ты можешь! Вещи важнее квиддича! Да ты просто несерьезно относишься к игре! В конце концов, они же были просто ма… — Рон подавился своим мычанием, когда наткнулся взглядом на грозные взгляды Дамблдора и Макгонагалл, но было уже поздно.

Слабо осознавая себя, я вскочил на ноги, одним движением подскочил к Рону и ударил его в лицо. Он, явно не ожидая этого, прислонился к стене, зажимая нос рукой, из-под которой начала капать кровь.

—Проводи отбор сам, я ухожу из команды, — холодно сказал я, бросив ему значок капитана. Рон механически поймал его, неверяще смотря на меня.

—Думаю, нам пора, не будем терять времени, — обратился я к Макгонагалл, она только кивнула.

Мы переместились в переулок недалеко от полицейского участка и сразу стала заметна разница между югом Англии и севером Шотландии. Вместо яркого солнца и свежего, наполненного осенними запахами, воздуха нас встретили мелкий противный дождь и затянутое серыми облаками небо. Грязно-желтое в потеках трехэтажное здание полицейского участка никак не выделялось среди однотонных административных построек. Единственной отличительной чертой была небольшая поблекшая от времени табличка. Лавируя между неглубокими лужами, по мокрому черному асфальту быстро шли редкие прохожие, кутаясь в непромокаемые плащи или скрываясь под зонтиками.

На посту дежурного офицера оказалось, что профессор Макгонагалл хорошо готова к общению с магловскими властями. Она четко объяснила ситуацию и предоставила подлинные документы работника социальных служб. Полицейский сочувственно, но с нездоровым интересом посмотрел на Гермиону и указал на лестницу в подвальный этаж.

—Я часто общаюсь с магловскими властями, как официальный представитель школы, — тихо пояснила профессор в ответ на вопросительный взгляд Гермионы, не произнесшей ни слова пока мы шли к воротам Хогвартса, чтобы аппарировать. Даже в такой ситуации любопытство не оставляло ее. Видимо, Макгонагалл тоже считала это хорошим признаком. С каждой новой ступенькой температура воздуха немного уменьшалась, а Гермиона становилась бледнее. Я почувствовал, что ее бьет мелкая дрожь, и сильнее сжал ее маленькую ладошку.

В подвальном этаже нас встретил приятный на вид молодой человек в белом халате. Он провел нас в комнату с холодильной установкой и выдвинул одну секцию. Знакомое живое и веселое лицо Джека превратилось в неподвижную белую, будто мраморную, маску. Внимание приковывало необычайно умиротворенное лицо, намечающиеся морщинки на лбу и в уголках закрытых глаз разгладились, посиневшие губы сложились в тонкую линию. По белой отвердевшей на вид шее шла, открывая трахею, неровная широкая рваная рана, вырванные куски мышц неприглядно вылезали на поверхность, контрастируя с кожей. Было видно, что тело уже успели обработать и очистить от, вероятно, большого количества крови.

—Да, это мой отец, —тихо сказала Гермиона, пристально вглядываясь в некогда радостное родное лицо.

—Причину смерти, к сожалению, установить не удалось, — сказал врач, задвинув тело в холодильник. — Он просто взял и умер, все травмы были нанесены посмертно, кроме незначительных царапин.

—Травмы? — я хмуро глянул на него.

—Рваные раны на шее, руках и животе, в нескольких местах сломаны кости рук и ног. Так же на некоторых частях тела есть посинения, вероятно, он находился в неудобном положении перед смертью.

Гермиона приглушенно всхлипнула, а я был зол на себя за то, что не вовремя захотел узнать подробности.

—Я должен Вам показать тело, предположительно Вашей матери, но…

—Что такое, молодой человек? — строго спросила Макгонагалл преподавательским тоном.

—Дело в большом количестве травм, — молодой врач замялся и быстро добавил. — Все травмы так же были нанесены после смерти, это я могу сказать точно. Но и в этом случае мы не смогли установить причину смерти. Мы можем пропустить опознание, ее почти невозможно узнать, мы уже отправили слепок ее зубов на экспертизу.

—Я хочу ее увидеть, — тихо, но твердо сказала Гермиона.

Он вздохнул, и выдвинул еще одну секцию холодильной камеры. Труп был укрыт светлой простыней, под которой угадывался контур женского тела. Врач, еще раз посмотрев на нас, открыл верхнюю часть тела.

Лицо было практически лишено кожи, белые, мягкие на вид, почти бархатные островки кожи остались лишь около высохших глаз, с которых были полностью срезаны веки. Мышцы лица, одеревеневшие после холода, плотными жгутами охватывали кости. Их серовато-розовый цвет вызвал неприятные спазмы в желудке. Нос, вдавленный в череп, был похож на два глубоких темных отверстия на плоском лице. Губы отсутствовали, открывая взгляду плотоядный оскал, в который сложились ничем не прикрытые зубы. На месте срезанных ушей остались лишь неприглядные отверстия, около которых были видны разрезанные мышцы. Лишенная кожи шея, походившая на ужасную анатомическую модель человеческого тела, была на половину прикрыта белой тканью. Единственное, что еще напоминало о Гвен в этой гримасе смерти были свалявшиеся, плохо расчесанные каштановые волосы, обрамлявшие голову пушистым ореолом.

Профессор Макгонагалл, увидев тело, отвернулась, прижав к губам носовой платок. Я не мог оторвать взгляд от выцветших глаз и неестественно выделяющихся зубов. В голове возникла совершенно неуместна мысль о том, кто и зачем захотел так отвратительно изменить эту красивую и добрую женщину. Я еще, наверное, долго мог вглядываться в обезображенное лицо, если бы не почувствовал, как рядом оседает на пол Гермиона. Успев подхватить, я усадил ее на ближайший стул. Врач быстро убрал тело и всунул ей в руку стакан воды, в который что-то накапал. Бледная, как полотно, Гермиона медленно глоток за глотком пила воду, не отводя взгляда от маленького отверстия вентиляции. Я не знал, что делать, поэтому присел рядом на корточки и взял ее за свободную руку.