Ksomm814 - Фанфик Серия Полуночник: Сила Хогвартса

Рон и Гермиона кивнули.

— Тебя учили защищать себя от Сириуса, — сказала Гермиона, словно это само особой разумелось.

Гарри кивнул.

— Вот... понимаете... Дамблдор считает, что с этого всё и началось, — тихо сказал он. — Впервые это случилось, когда я изучал заклинание Патронуса с Ремусом. Я... ну... вроде как перегружал заклинание, вкладывая в него слишком много сил... и не раз... Это случалось редко, поэтому я думал, что пока я осторожен, тут не о чем беспокоиться, но летом перед четвёртым курсом что-то изменилось. Перегрузки стали происходить, когда им заблагорассудится.

— Кубок Мира! — воскликнул Рон. — Ты упал во время матча! Так дело было в этом?

Гарри снова кивнул.

— Слишком сильные заклинания сменились магическими выбросами, — сказал он, опустив взгляд на свои руки, сложенные на коленях. — Они были мощными и крайне болезненными. Они случались редко, но когда это происходило, я чувствовал, словно схожу с ума. Я не мог это контролировать, поэтому Дамблдор сделал для меня подавляющее ожерелье. В большинстве случаев оно срабатывало... Вообще-то оно не сработало лишь однажды, во время второго задания, когда у меня случилось два выброса, пока я был под водой. — Гермиона охнула. — Ожерелье не смогло поглотить всю энергию, поэтому мне пришлось найти способ использовать её и попутно избавиться от гриндилоу.

— А что случилось после третьего задания? — спросила Гермиона. — Тогда оно тоже не помогло?

Гарри покачал головой.

— Волдеморт обнаружил ожерелье и снял его до начала нашей дуэли, — сказал он, вздрогнув, когда воспоминания о тех событиях вернулись к нему с полной силой. — Той ночью у меня случилось три выброса. Именно они спасли меня, но они же и почти убили. Моё тело не смогло справиться с нагрузкой. Лёгкие перестали работать, а сердце так ослабло, что любой стресс мог привести к его остановке. Поэтому прошлым летом за мной так пристально следили. Мы беспокоились, что выбросы плохо повлияют на моё сердце. Они всё ещё случались, но были не такими сильными как прежде, так что я смог пережить их без каких-либо дальнейших осложнений.

Гермиона взяла Гарри за руку, не сводя с него глаз и отчаянно желая, чтобы он продолжил свой рассказ. Выражение лица Рона, напротив, выражало опасение, словно он боялся того, куда может завести этот разговор. Гарри догадывался, что из них двоих именно Рону, скорее всего, будет сложнее воспринять эту информацию, ведь друг вырос в магическом мире и знал, что в нём считалось нормальным, а что — нет.

— В прошлом году выбросы случались редко, — продолжил Гарри, отмахнувшись от своих мыслей. — Кажется, они напоминали о себе лишь тогда, когда я отчаянно в них нуждался. И у меня получилось воспользоваться ими, чтобы выбраться из парочки неприятных ситуаций. — На секунду он поднял взгляд и посмотрел на друзей, нервно закусив губу. Больше медлить нельзя. — Но теперь их уже не будет, по крайней мере, я так думаю. Когда я был в Лондоне, я заметил, что кое-что во мне изменилось. Я обнаружил, что... Я обнаружил, что могу чувствовать эмоции окружающих меня людей.

Гермиона уставилась на него большими глазами, а Рон открыл рот от удивления.

— Так... ты знаешь, что мы сейчас чувствуем? — с трепетом спросила Гермиона.

Гарри глубоко вздохнул, закрывая глаза и сосредотачиваясь. Воздух был наполнен любопытством наряду с недоверием и страхом. Гарри расстроено ссутулился.

— Вы боитесь меня, — тихо сказал он. — Если для вас это слишком, я пойму. Просто я подумал, что пришло время вам узнать правду. Я устал от секретов. Я... я просто устал от всего этого.

Гермиона встала и пересела на край гарриной кровати, обняв его.

— Должна признать, это немного пугает, — честно сказала она, — но ты наш лучший друг, Гарри. Неважно, какие у тебя способности. Это об этом говорил Ремус, когда упомянул, что тебе лучше находиться в окружении людей?

Гарри кивнул, обнимая Гермиону в ответ и испытывая облегчение от того, что она не стала от него отворачиваться. Посмотрев на Рона, Гарри увидел, что второй его лучший друг, казалось, вел мысленный спор с самим собой. Это обеспокоило Гарри. Тот факт, что Рону пришлось подумать, прежде чем принять решение, оставаться его другом или нет, пошатнул гаррину веру в их дружбу.

Наконец Рон, нервничая, посмотрел на Гарри.

— Что ты будешь делать? — спросил он. — Если министерство узнает об этом, они заберут тебя! Они заявят, что это для твоей же безопасности, но в действительности захотят, чтобы ты помогал им! Они заставят тебя помогать им! Последний известный эмпат жил более ста лет назад, и она в итоге покончила с собой, потому что министерство держало её под арестом, не позволяя быть с человеком, которого она любила.

Гермиона отстранилась и недоуменно посмотрела на Рона.

— Я никогда не слышала об этом, — сказала она, пересаживаясь так, чтобы быть рядом с Гарри. — Ты уверен, что это не просто какая-то сказка, которую ты где-то услышал?

Рон раздражённо закатил глаза.

— Гермиона, любой, кто вырос в волшебном мире, знает историю Сильвии Синклер, — сказал он. — Он была обручена с другим волшебником до того, как министерство прознало о её способностях. В истории даже говорится, что они угрожали ей убить её жениха, только бы она согласилась сотрудничать. Спустя два года работы на министерство, она не выдержала, и они с женихом покончили с собой. Разразился довольно большой скандал. Все посчитали, что министерство зашло слишком далеко в своих попытках контролировать её.

— О, — тихо произнесла Гермиона. — На мой взгляд, эта история очень сильно напоминает «Ромео и Джульету». Ты уверен, что это было на самом деле?

Рон пожал плечами.

— Знаю лишь, что Джинни нравилась это история, когда она была младше, — сказал он, посмотрев прямо на Гарри. — Ты же не собираешься сообщать министерству об этом, так?

Гарри фыркнул, но внутри него всё ликовало. Неуверенность Рона была вызвана его беспокойством, а не страхом.

— Уже бегу, — с сарказмом ответил Гарри. — Уверен, они бы пришли в восторг, узнав, что их драгоценный «Избранный» может чувствовать, что они лишь кучка бесхребетных трусов, жаждущих, чтобы подросток сражался в этой войне вместо них. Я не собираюсь никому рассказывать, если только Сириус и Ремус не решат иначе. Мы не сказали даже Дамблдору. Но, возможно, мы дадим знать Тонкс. Она — член семьи.

— Возможно, это даже хорошо, что об этом знают мало людей, — деловым тоном сказала Гермиона, а затем посмотрела на Гарри и улыбнулась. — Спасибо, что доверил нам это, Гарри. Хотя я до сих пор не могу поверить, что ты серьезно думал, что мы отвернёмся от тебя лишь потому, что ты другой. Ты всегда был другим. Просто ты наконец осознал это.