Poxy_proxy - Фанфик Tempus Colligendi

Под флагом же стояли двое — Сириус и некая никому не знакомая худощавая дама с острыми чертами лица и увязанными в хвост каштановыми волосами. Н-да, отметил Гарри, Тонкс неплохо поработала над образом.

— Итак, дамы и господа, — обратился Поттер и к приведенным с собой ученикам, и к вошедшим через Лондон чемпионам, — позвольте представить вам наших дополнительных инструкторов. Мистера Блэка вы наверняка узнали.

Сириус отвесил поклон старого стиля.

— Ветеран первой войны с Волдемортом, замечу. Ну и с ним — мисс Уайт. Она работает в Министерстве и... предпочитает хранить анонимность. Цените, люди, человек за вас Оборотку пьет, а на вкус Оборотное — хуже Панси Паркинсон.

— Да ты гурман, — хмыкнул из строя Кевин.

— Я в теории, — отмахнулся Гарри. — Пока что будем заниматься каждую неделю, ориентировочно в субботу. Сейчас — строго боевой магией, так что аккуратно, но потом я найду еще инструкторов, и, надеюсь, хоть кому-то поставлю колдомедицину уже. Оперативная группа без медика не живет.

Гарри, как повелось, задумчиво прошелся под флагом.

— За сегодня мы должны сформировать четыре боевых пятерки для тренировок — так, чтобы прийти более-менее к одному уровню. Старшими тренировочных пятерок назначаемся я, Рон, Виктор и Седрик. У себя я бы хотел видеть Боунс, Энтвистла, Финнигана и Лонгботтома.

Рон задумался.

— Фред, Джордж, и... Джастин? Лора?

— Да, именно, — одобрительно кивнул Гарри, — факультетскую схему тоже будем ломать.

Седрик неплохо помнил народ и так, Виктору помогла Гермиона — разумеется, оказавшаяся в его пятерке. Эрни Макмиллан сам вызвался к Седрику, которого неплохо знал, с ним остались Дин, Луна и Флер — француженке предложили выбор, но она определилась только после того, как взяли Лавгуд. Джинни, Ли и Тони приземлились у Крама.

— Итак, ребята, — откашлялся Поттер, — сегодня мы начинаем учиться военному делу настоящим образом. Не только так, чтобы защищаться, как учатся наши друзья в Общем классе, но так, чтобы побеждать. Близится война. Она будет недолгой, но, скорее всего, кровавой, — Гарри вдруг вспомнилась цитата неведомо откуда, подходящая к ситуации, как боевая перчатка к руке. — И когда рассется пороховой дым над полем боя, открыв последний стоящий на ногах батальон, этим батальоном должны быть мы. Так что... да?

Кевин требовательно поднял руку.

— Поттер, это все относится... не только к Тому-кого-нельзя-называть? Так?

— К Волдеморту.

— Ты меня понял. К Министерству что — тоже?

Гарри обвел взглядом своих бойцов. Плотно сжавшую губы Гермиону, поигрывающего палочкой Рона, ловящую его взгляд Сьюз. Увидел спокойную улыбку на губах Голдстейна и искорку слепящего интереса в глазах Джастина, чистую невозмутимость Луны и боевой пофигизм Шимуса.

Торжествующий оскал Сириуса и расширившиеся глаза Тонкс.

— Не думаю, что до этого дойдет, — начал он. — Но да, в полной мере. Если тот, кто примется за перепись магглорожденных, будет зваться не Темным лордом, а господином Министром — это не повод его не убивать.

— Известно — rоза пахнет rозой, хоть rозой назови ее, хоть нет.

— Спасибо, Флер.

— К дерьму это тоже относится.

— Спасибо, Шимус. В общем, моя мысль вам понятна. А раз так...

Гарри хлопнул в ладони. По лестнице аккуратно, балетным шагом сошел Кричер. В руках его был поднос, уставленный высокими хрустальными бокалами. Двадцать два.

— Это доброе маггловское вино, господа. Английское вино, я подчеркиваю. «Сент-Джеймс», восемьдесят первый год, — вдохновенно указал на бокалы Гарри. — Белое. Я счел, что милым дамам не к лицу предлагать виски.

Он принял с подноса бокал и подождал, пока все — все до одного, даже иронично рассматривающая вино Флер — не последуют его примеру.

— И я поднимаю тост не за выживание в грядущей войне. Не за ФОБ, который мы для этого собрали, — голос его возвысился, гуляя под сводами зала. — Я пью за Магическую Британию. Для всех.

Не прошло и полугода, как Долорес начала что-то подозревать. Последний ноябрьский номер «Видящего» очень детально подошел к вопросу, как именно министр Фадж получил орден Мерлина первой степени.

Официально, разумеется, он был награжден за заслуги на посту руководителя транспортного отдела — а что награждение состоялось уже в бытность его министром, так это вроде как простое совпадение: раньше не до того было, Волдеморт на свободе. Но Рита сумела разъяснить орденцам и Диггори, чего она хочет — и очень скоро в ее ловких пальцах оказалась сводка по работе отдела транспорта при Фадже.

Нет-нет, ничего криминального. Все работало, все возилось, а в сбоях был в основном виноват именно Волдеморт. Но ничего, заслуживающего ордена, найти просто не удалось. Статут же о присвоении содержал расплывчатую формулировку «по совокупности заслуг в трудное время».

Статья была, против ожиданий, написана якобы даже не в обвиняющем тоне — нет, в тексте правило бал сдержанное недоумение: как так, собирались писать статью о чем-то масштабном из нашего с вами славного прошлого, а тут вдруг ничего нет! Перцу добавила и карикатура: маленький, кругленький Фадж, с довольным лицом болтающийся на огромном знаке ордена Мерлина.

В результате первое декабря порадовало сразу двумя новыми декретами. Сперва — №25, строжайшим образом запрещающий получение, хранение, копирование, продажу, передачу и цитирование любой статьи в любом выпуске нелегального журнала «Видящий».

— Такое ощущение, что мы его курим, — оценил формулировку Джордж.

Декрет же №26, на первый взгляд никак не связанный с предыдущим, даровал инспекторше право сразу, на месте, отменять наказания и поощрения от учителей и накладывать свои — «по своему усмотрению».

Гарри пришел в полное, ничем не ограниченное блаженство — ничего хуже Фадж придумать просто не мог. Мало того что теперь его «Видящего» кинутся читать даже первокурсницы, так еще и, одобряя и усиливая Амбридж, Фадж хотя бы до конца года стал для школьного люда хуже Волдеморта.

Вообще, происходящее не удивляло — в тот-то раз Фадж действовал больше из собственных выдумок, лишь подозревая Дамблдора в том, что старый маг нацелился на его удобное, широкое кресло. Тут же он каждую неделю видел, как кто-то не в меру хитрый копает под него совершенно открыто, под восторженный смех аудитории. Легко было впасть в панику и во гнев разом — и начать совершать необдуманные шаги, кажущиеся совершенно необходимыми.

В школе исподволь начиналась истерия. Старые номера запрещенного журнальчика уходили за живые — и для школьников немалые — деньги; кто-то даже грозился послать их родителям, благо почту пока еще не досматривали. Филч ходил непривычно веселым — хотя без телесных наказаний его радость оставалась неполной.