Poxy_proxy - Фанфик Tempus Colligendi

— Ну и отдельно от меня, — улыбнулся Джастин, доставая из оставленной у камина сумки стопку кассет. — Я подумал, что эти тебе понравятся — тут почти всё последнего года.

Похоже, Джастин решил действовать перебором. «Фарго», «12 обезьян», «Храброе сердце», старые черно-белые «Семь самураев» и нечто неизвестное Гарри под названием «Опустить перископ». Пересмотрим. Гарри широко улыбнулся и, вскочив с кресла, долго жал народу руки. Раздосадованный Кричер после некоторых уговоров аккуратно поволок конструкцию по воздуху — в зал на втором этаже.

Тем более что, покуда парни разбирались с машинерией, Сьюзи успела отойти к камину, вернувшись со своим подарком — тем самым тонким прямоугольным свертком, обернутым в простую коричневую бумагу.

— Я решила, что тебе это все-таки подойдет. Пришлось заказывать, но, я думаю, симпатично получилось, — улыбнулась она, и Гарри прямо у нее в руках невербальным Диффиндо взрезал бумагу.

Да, он знал эту картину, видел не далее как прошлым летом. И Сьюзи прекрасно знала, что он тогда делал. На портрете — маггловском, недвижном — был вполоборота изображен немолодой уже мужчина, с еще темными волосами, но уже седыми усами. Лицо его было уж точно не красивым, крупный нос и бородавка над ним не придавали ему изящества — но глаза, серые и ясные, смотрели на что-то за гранью рамы с твердостью.

И, конечно, этот его стиль одежды — стальная кираса и аккуратный белый воротничок. Оливер Кромвель, Лорд-Протектор Содружества.

— Значит, Лорд, — кивнула Гермиона. Но ее едва услышали.

— Ну, в своей комнате потом повешу, — кивнул Гарри благодарно. Старый Нол и впрямь заслуживал неплохого места на стене.

— Показать потом не забудь... дарительнице, — шепотом хмыкнул Рон, но морда у него была такая, что Сью постаралась смотреть на портрет.

Рыжий, однако, отбежал за вином. А вот Сьюзи никуда не делась, снова усаживаясь рядом с Гарри и наклоняясь к его уху:

— И еще одно — но это потом поговорим.

Гарри хотел было поподробнее узнать, что ему еще намерены сообщить, но перед ним уже оказался Тони Гольдстейн. Его — и стоящей рядом Падмы — подарок не был завернут, и Гарри с интересом рассматривал даже на вид старую книгу. Нет, не кожаный переплет в камнях, просто рассохшийся картон и уже не раз прошитые суровой ниткой листы.

— Эта книга, Гарри, уже много кого спасла, кого надо было, — начал рассказ Гольдстейн. — Наша семейка в Британии осела ой не сразу, и пришлось в сороковые помыкаться по Европе. А там что? Всякий мишигер так и норовит выловить бедного еврея, маг он там или маггл. Вот и..., — он пожал плечами. — Это — собрание старых чар Невидимого Расширения. Было время, словами отсюда и семьи укрывали, и аж целый класс ешиботников.

— Старые вещи, — задумчиво добавила Падма, — не самые быстрые, не самые вместительные, зато простые, как дважды два, и нынешними поисковыми чарами не вдруг находятся — я, как смогла, проверила. Вынесли их уже из каталогов, что ли.

— Так что пусть опять хорошему послужит, — Тони почесал уголком переплета затылок и отдал Гарри книгу. Сьюзи зачарованно прошлась пальцами по иссохшему корешку — и аккуратно протянула томик Гермионе.

Тони с подругой покинули пост жертв и приношений, но он ненадолго остался вакантным. Перед Поттером обнаружились воодушевленная Чжоу, явно радостная, что разговоры за пугающие дела прошли, и до пикси смущенный Седрик.

— Гарри, — начал он. — Послушай, я тебя поздравляю. В общем, я просто министерский служащий, и я понятия не имею, что бы я мог такое тебе подарить, чего бы у тебя не было...

— ...Так что, — ничтоже сумняшеся перехватила слово мисс Чанг, — выбирать пришлось мне. На, вскрой, — она сунула Гарри мягкий сверток. Гарри совету последовал.

Мантия выглядела... мантия выглядела. Гарри не носил парадные мантии вот уже несколько десятков лет — сразу же после учебки он вовсю стал пользоваться привилегией появляться на торжественных сборищах в форме, да и на Святочный бал с радостью надел самодельную вариацию на ту же тему. Но это...

Оно струилось. Оно явно имело длинные полы и высокий стоячий воротник — но то, что между ними, не поддавалось пониманию Гарри. Например, цвет — Гарри никогда не был против черных мантий, но не тогда, когда в этой темноте, будто давно погибшие звезды, то наливаются красным светом, то тухнут мириады мелких блесток. Скорее всего, имелся в виду гриффиндорский красный, но по факту ему предлагали носить звездное небо, чертовски жаждущее крови.

— Вот! — кивнула Чжоу. — Твои..., — она покосилась на Падму, — отсутствующие однокурсницы наверняка бы настаивали на орнаментах и, возможно, украшениях, но я всегда была за минимализм. Ты симпатичный парень, Гарри, но носишь Мерлин знает что, — под обалдевшим взглядом Седрика Чжоу осуждающе покачала головой. — Ладно, заниматься твоим гардеробом все-таки не моя обязанность, — взгляд на Сьюзи, которая не обратила на это внимания, — так что просто с Днем Рождения.

— Примерю позже, — кивнул Гарри благодарно, — а то тут и зеркала нет.

Наконец вышли вперед Гермиона с Виктором. Гермиона смотрела все еще с легким сомнением, молчание затягивалось, но Виктор как-то очень осторожно положил ладони ей на плечи — и Гермиона тряхнула состриженными волосами и улыбнулась.

— Прости, что я без короны, нам даже вдвоем не получилось выкрасть ее из Тауэра, — мягко сказала она. — Когда-то мы с Виктором очень много говорили о том, что ты делаешь с нами... я имею в виду, вместе с нами. Какими мы стали, что ли. И..., — она достала очередную книжку, в переплете бордового бархата. Нет, не книжку. — Кое-что пришлось поискать мне, что-то сделал Колин. Посмотри.

Гарри перелистнул фотоальбом. Люди, которых он хорошо знал — первокурсники по одну сторону, гордые чины ФОБ по другую. Многих он хорошо помнил и такими — вон, Финниган в очередной раз без бровей. Кое-кого помнить не мог — сверкающую белыми зубами на темной коже Энджи, настороженно ступающего с лодки Седрика, серьезного мальчика в большой шубе на стене Дурмстранга. Улыбнулся, глядя на еще нетренированного, нескладного Рона и Гермиону с копной непослушных волос. Показал смущенно хихикнувшей Сьюзи фото пухленькой девочки с толстой косичкой.

И посмотрел на себя. Долго смотрел. Этому человеку были честные и несомненные одиннадцать, первый и последний раз.

— Я надеюсь, что тебе не придется наклеивать туда траурные рамки, — сказала Гермиона и просочилась подальше в комнату, не говоря более ничего.

— А вот про меня не забудьте, — как оказалось, Ульяна тоже вышла в круг с небольшой коробочкой, но дисциплинированно обождала своей очереди. Теперь же она протянула свою ношу Гарри.