alexz105 - Отражённый блеск

Блондин тихо и с отчаянием выругался.

Гарольд убедился, что немедленное нападение им не грозит и теперь внимательно наблюдал, пытаясь понять смысл происходящего.

Башни ристалища уже сломали, ворота были открыты настежь и в них непрерывным потоком шли конные и пешие колонны, выдавливаясь на равнину, отделяющую город от лагеря армии Архонта. В неверном свете факелов темным частоколом колыхались пики и копья. Ржание коней, звон оружия и стук копыт слились в многоголосый рокот. Этот звук заставлял сильнее биться сердце, взывая к темной глубине человеческого подсознания, в которой всегда жила память предков об этом грозном предвестнике кровавой битвы.

Все новые и новые отряды проходили перед ними, и Гарольд обратил внимание, что бойцы в них становятся все моложе.

Наконец, посереди одного из конных отрядов проплыла большая колесница, влекомая четверкой могучих коней. Перед воротами она остановилась. Образовался небольшой человеческий водоворот. Потом одна фигура вынырнула вверх и забралась вовнутрь открытого экипажа. Сверкающий шлем и красный плащ не оставил сомнений в том, кто это.

— Шамира! — Гарольд ринулся вперед, смял тройную шеренгу красных жриц и прорвался к колеснице Хранительницы.

Крик ярости был ответом, сотни копий взметнулись навстречу Гарольду.

— Пусть подойдет! Не трогайте его!

Глядя на врага с ненавистью и подозрением, красные жрицы, тем не менее, выполнили приказ. И даже отступили на пару шагов назад. Драко, отрезанный от Поттера, судорожно вцепился в свою палочку, плохо понимая, что он должен делать.

— Зачем вы сделали это? — Гарольд впился взглядом в глаза Хранительницы.

Легилименция не работала! Он не мог проникнуть в ее разум.

— Куда вы ведете этих несчастных? Это же верная смерть!

Лицо Шамиры страшно исказилось, и она закричала на Гарольда.

— Кто ты такой, чтобы лезть в наши дела с мерками своего ублюдочного мира? Кто дал тебе право судить наше счастье и наше несчастье? Что ты понимаешь в гармонии того мира, который лежит на плечах нашей Матери? Ты — жалкий чужеземец, воспитанный в уродливом патриархальном укладе! Как ты можешь судить о нашей жизни? Уйди с дороги и не мешай! Пришло время, когда лезвию судьбы пора напиться свежей крови! Прощай, Поттер! Когда все кончится — беги отсюда со своим табором и никогда больше не возвращайся!

Частокол пик и копий вырос перед лицом Гарольда. Это охрана сомкнулась вокруг колесницы. Могучие кони легко сдвинули ее с места. Шамира уже не смотрела на него. Ее лицо окаменело в величественном спокойствии.

Последние отряды вышли из ворот. За ними последовало оцепление с улицы. Ворота опустели. И весь город словно вымер.

— Что будем делать? — подъехал Драко.

— Не знаю.

— А кто знает? — блондин был шокирован. Поттер в самый важный момент проявил совершенно не свойственную для него нерешительность. Или даже слабость.

— Эй, очнись! Эта битва плохо кончится!

Гарольд помолчал, а потом повернулся к младшему Малфою и с горечью бросил:

— Сдается мне, что если я в очередной раз вмешаюсь, то эта битва закончится еще хуже!

Гарольд подскочил к останкам разломанного ристалища и наставил на них палочку. Деревянные столбы-опоры подскочили и, как пьяные, затанцевали в вертикальном положении. Драко тотчас отбежал подальше, не забывая озираться по сторонам. Выбирая целые фрагменты настилов и балок, Поттер быстро соорудил некое подобие вышки, закрепил ее магией и повернулся к Малфою.

— Локомото…

— Не надо делать из меня чемодан, — заорал блондин возмущенно, — я и сам заберусь туда!

— Как знаешь, — пожал плечами Гарольд и аппарировал на вышку.

В высоты доброй дюжины ярдов открылся вид на плоскую равнину, переходившую в плавную седловину между городом и холмами. Обе армии, расположившиеся на поле боя, были как на ладони.

И Гарольду, и Драко до сегодняшнего дня приходилось лишь читать о древних битвах в книжках или слушать рассказы бестелесного профессора Бинса на занятиях по истории магического мира. Им и в голову не могло придти, что они окажутся очевидцами подобного события. С некоторой оторопью они оглядывали многотысячные стройные ряды закованных в броню пеших и конных отрядов. Было в этой картине что-то нереальное и фантастическое, внушающее благоговейный трепет и заставляющее кровь быстрее бежать по жилам.

— Что ты думаешь делать?

Поттер нахмурился. Второй раз подряд благоразумный и иногда даже трусоватый Хорек задавал ему этот вопрос, фактически предлагая вмешаться в происходящее. И действительно, какой-то беспокойный червячок ворочался у него в груди, побуждая к действию.

Не допустить кровопролития. Разъединить противников. Разогнать. Строго наказать. Поставить в угол или оставить без сладкого… Тьфу! А дальше-то что?

Вот то-то и оно. До сих пор его вмешательство лишь все усложняло. События категорически отказывали прогнозироваться: информации о глубинных причинах, которые приводят в движение эти огромные массы людей, категорически не хватало. Местный мир, уже, казалось, почти разгаданный и покорно лежащий на ладони у героя, вдруг взбрыкнул и сбросил его под копыта бушующих стихий. Осознание собственного могущества вновь сменилось растерянностью. Совсем как тогда в Министерстве, когда опрометчиво выпущенная Сила быстро и жестоко показала ему пределы его возможностей и могущества. После обвинений, брошенных ему в лицо Шамирой, Гарольдом овладела мучительная нерешительность…

— А что, по-твоему, я должен делать? — повернулся он к блондину.

Вопрос был задан без гнева, но таким тоном, что Малфой, несмотря на жару, облился холодным потом.

— Ну, не знаю… — протянул он, с опаской глядя в ледяную зелень глаз Поттера.

— Если не знаешь, что делать — не делай ничего! — отрезал Гарольд и отвернулся.

Малфой перевел дух, так и не понимая, что происходит с командиром, и вернулся к наблюдению за полем боя.

* * *

Лагерь армии Архонта съежился до двух десятков шатров и ощетинился частоколом из вбитых в землю кольев. Теперь это была ставка командующего, а его личная охрана превратилась в уши и язык полководца. Без устали они перемещались от отряда к отряду, передавая приказы и принося отчеты.

Директор отбыл в резиденцию Архонта, чтобы, как он выразился, «самолично принять его последнее прости».

Том Реддл стоял на вышке для наблюдения и с интересом рассматривал подготовку армий к сражению. Хорошо, что он по настоянию Директора еще при подготовке кое-что почитал по стратегиям древнего мира и мог реально оценивать обстановку. Соотношение численности показывало уверенное преимущество его армии над войсками Матери в два-три раза. Разумеется, если из города уже вышли все отряды. Оставалась вероятность того, что в городе остался резерв или засада, но своевременно вывести через узкие дефиле ворот многочисленный отряд и построить его на поле боя невозможно в принципе. А под давлением превосходящего врага — и подавно. Поэтому Реддл ограничился тем, что расположил напротив въездов в город дополнительный резерв и поставил наблюдателей. Сейчас он следил за построением войска Матери в боевой порядок. На фоне разгильдяйства и вольницы войск Архонта, армия города являла собой образец организованности и дисциплины. Разглядывая длинные копья и тесные ряды главного отряда противника, Реддл махнул рукой, подзывая дежурившего при нем воина.