Алексей Дмитриев - Космоземные связи и НЛО

В предположении, что уже постигли науку о необычных явлениях, мы начали вести работу, и каждая группа исполнителей стартовала на своем информационном горючем и по своему направлению. По мере течения годов и работы начала проясняться глубина и пестрота информационной среды по проблеме и в нашей стране. На отдельных семинарах и конференциях, открытого типа, возникали ситуации, при которых непроизвольно или умышленно выдавались то тем, то другим участником (то военным, то гражданским) суждения, факты и интерпретации по «необходимости установления сознательных контактов», далеко выходящие за мировой фон уфологии.

Действительно, наряду с работой у наших исполнителей по американскому шаблону и вариации требований от заказчиков, начала проявляться и наша «российскость». Все будто как и там, у них, за рубежом, и шифруется тема: сначала «Сетка», потом «Галактика»… И тот же несуразный отчет с выводами, которым бы позавидовал сам автор «Голубой книги» Э. Кондон. Та же путаница фактологических материалов и противоречивость методов исследования. То же жонглирование «дезой и дозой», та же ротация специалистов. Построение системы маршрутов НЛО, известной под названием схемы «прямых линий», которой сначала занимался журналист Э. Мишель во Франции, было растянуто на 1/6 часть суши нашего отечества (от Прибалтики до Чукотки).

Метеоцентры и воинские подразделения получили для исполнения свои более или менее подробные инструкции, учитывающие специализацию учреждения. Та же сдержанность в обмене информационными массивами между ВМФ и ВВС, КГБ и МВД. Как и ЦРУ, наше родное КГБ вкрадчиво и почти незаметно уводило специалистов в сторону от «опасных», по их мнению, эпизодов и встреч. Шла скрытая информационная селекция «сухого остатка», т. е. случаев, которые действительно потрясали неподготовленное воображение, особенно в отношении «состоявшихся, но не санкционированных частных контактов». Вот здесь мы и подошли к некоторому моменту основной трудности по проблеме для разведывательных и управляющих структур государств. Запретить Указом президента контакт с НЛО – значит не только признать «ИХ», но и обнародовать свое отношение к «НИМ». Поэтому и выбрана стратегия максимальной неопределенности, а что с контактами делать, если они уже состоялись? Замолчать, «вежливо» изъять, а по существу экспроприировать «вещественные доказательства» из информационного обращения. Именно поэтому и создавалась спокойная, вдумчивая «деза»…

Многоуровневое изучение уфологических вопросов у нас в стране уже где-то к 1983 году обрело устойчивую явную и скрытую структуру обращения сведений. Причем каждый уровень внутри тоже подразделялся, но социально накатанный и шаблонный сценарий «передовых стран» как-то не вписывался в содержание «советской уфологии». В Министерстве обороны имели место, в зависимости от адресата, противоречивые инструкции. Они предписывали то защищать объект имеющимися огневыми средствами, то вести себя предельно корректно и миролюбиво, особенно в воздухе или на море. Конечно же, нашим военным были известны «поражающие средства, имеющиеся в распоряжении внешних объектов» в самом широком репертуаре. И не раз некоторые ракетные подразделения снимали с боевого дежурства свои изделия по той причине, что «внешний объект» непомерно сильно намагнитил головки наведения ракеты на цель.

Все виды техно – и психоэффективности НЛО были в первую очередь известны военным, и в такой степени, что один из хорошо знакомых коллег (военных специалистов) как-то сказал: «Когда я для командира закончил аналитический обзор оперативных сводок за этот год, да плюс посмотрел ваши геофизические материалы, мне стало ясно, что мы просто мальчишки с деревянными ружьями, и если бы они хотели нас оприходовать для каких-то своих целей, то это они сделали бы без выстрелов и в любое время». На что я ему ответил: «А не кажется тебе, Саша, что они даже не дадут провести людям очередную мировую войну и постепенно разоружат армии государств под предлогом возрастания миролюбия у людей и у правительств, в частности». Этот разговор состоялся зимой 1985 года, когда для меня уже стало более чем очевидным, что разоружение неизбежно, и что правительствам, возможно, указан срок, к которому государства должны сложить оружие стратегического назначения. И что уж вовсе фантастично, но приходится не без оснований предполагать, что, по всей видимости, добровольно-принудительное разоружение «сверху» подразумевало и такой ультимативный пункт: кто не сложит оружие добровольно, у того его отберут силой, и такой, против которой нет встречного приема.

В своем государстве мы, слава богу, так и не доросли до сценария «звездных войн с инопланетянами». В этом и состоит наша отечественная стратегия выбора решения при максимальной неопределенности в вопросе разблокировки сценария «человека Земли, одинокого во Вселенной». Следовательно, неопределенность зарубежная предстает на 100 % искусственной. Сценарий, по которому «лучший инопланетянин – это убитый инопланетянин», обрекает не сложивших добровольно оружие на… силовое разоружение, т. е. налицо двухсторонняя определенность взаимоотношения мировых и иномировых сил (этой и «той» стороны).

Самый подходящий момент дать высказаться Главнокомандующему войсками ПВО И. Третьяку. Соображение человека, знающего свое дело, весьма проницательно и значительно, оно высказано в 1990 г. и сводится к следующему: «Если принять всерьез гипотезу существования НЛО как продукта высокоорганизованного разума значительно более развитой, чем наша, цивилизации, то всякая борьба с такими объектами и их экипажами до выяснения их намерений будет безрезультатной, и более того, может привести к непредсказуемой ответной реакции… Непонятные явления нужно изучать, а не сбивать». Цитата взята из статьи Г. Колчина (Молодость Сибири, 1994, No. 34).

Как видите, дорогие читатели, приведенное суждение отстоит далеко от шаблонного сценария «высокоразвитых стран». И в этом тоже прослеживается поляризация стратегий «Запада» и «Востока». Некоторые лихие головы россиян проводят аналогию между Гренадой (в лице ее президента сэра Генри, потребовавшего от ООН серьезного отношения к проблеме НЛО в общепланетарном масштабе и поплатившегося за это головой) и Россией, не внедрившей на своих просторах разработанный в США (не без помощи Ватикана) сценарий «борьбы против НЛО». Более того, эти головы объясняют развал Союза и его демилитаризацию как возмездие по типу Гренады («только войска не ввели»).

Но давайте будем собою, не станем смущаться при обращении к специфике российской неопределенности. Неопределенность эта в последнее время вылилась в социоразнообразие и грозит, по скрытым законам жизни, перерасти в иносоциологию, т. е. социологию, допускающую существование иноцивилизаций и на других планетах нашей Солнечной системы. Так ли это фантастично – давайте посмотрим. Для начала обзаведемся рядом предположений, причем вполне правдоподобных. Они пришли, в частности, ко мне летом 1984 года после беседы с полковником из Хакасии (дивизия в Ужуре). Он как раз и сетовал на «гостей сверху» и озадачил меня на прощание вопросом: «И чего это они так зачастили к нам на огневую?»