Тур Трункатов - Приключения Гука

Весёлым и беззаботным Гук бывал не часто. Естественная настороженность – настороженность одинокого зверя в незнакомом месте – не покидала его. Даже в те минуты, когда, упиваясь своей силой и ловкостью, стрелой бросался он из засады в стаю будто парящих в невесомости крупных кефалей, память предков – бессознательный сторож – всегда была начеку.

Будь Гук старше и опытнее, он, наверно, уже давно обратил бы внимание на то, что в этих водах было очень мало дельфинов. Только два или три раза за все недели жизни у Ястребиных островов почувствовал он смутно знакомый запах прошедшей небольшой стайки дельфинов, да и то белобочек – стремительных жителей открытого океана. Такие тихие, безмятежно спокойные воды, уютные заливы, много рыбы, весёлые струи течений, несущие рассказы со всех сторон, – и так мало дельфинов!

…Всё началось внезапно. Или так только показалось Гуку, который не обратил внимания на странный и всё усиливающийся кисловато-горьковатый запах, который нёсся ему навстречу. Вот и вода стала как будто теплее, да не просто теплее, а совсем горячая! Тошнотворный запах окружил его со всех сторон. Куда-то пропали все рыбьи стаи. Прозрачная синь моря, такая светлая снизу и серебристо-палевая наверху, замутилась. Как пробка вылетел Гук на поверхность и, потеряв на мгновение точность движения, ударился головой в какую-то большую вялую рыбу, плывшую на боку.

«Да ведь это альбакор, красавец тунец в таком жалком виде! Ну и чудеса!» – подумал Гук.

Не успел ещё Гук как следует рассмотреть альбакора, как странный, всё нарастающий гул заполнил, казалось, весь океан. Мелкие удары отдавались как оглушительные раскаты в мутящемся сознании Гука. Периодически, через равные промежутки времени весь океан словно вздрагивал и мощные толчки распространялись откуда-то снизу, и сбоку, и сверху… Невыносимый запах обволакивал дельфина со всех сторон, кожа горела.

Последнее, что запомнилось Гуку, – огромный плоский пузырь, как-то наискосок поднявшийся к поверхности моря, с треском лопнул, распространяя очередную порцию зловония, а горячие волны обожгли тело.

Гук попал в зону извержения подводных вулканов, которые не редкость в этой части Атлантического океана. Только счастливый случай спас его от гибели. Оглушённый, полуотравленный вредными газами, растворёнными в воде и носящимися в воздухе, с кожей, лохмотьями свисавшей по бокам и на спине, Гук собрал последние силы, поплыл в сторону.

«Вперёд! Подальше от этого страшного места, подальше от этих коварных берегов», – думал Гук. Но в то же время совсем уплывать от островов, воды которых так богаты рыбой, где никто не вмешивается в твою жизнь, не особенно хотелось. Тем более, что теперь Гук хорошо запомнил признаки надвигающегося извержения – кисловатый вкус сернистого газа, растворённого в воде, резкие подводные толчки и гул. Уж в другой раз он сумеет уйти в безопасное место. Всё же для верности лучше, пожалуй, подальше держаться от опасных отмелей, на которых, того и гляди, взорвётся какой-нибудь вулкан. И Гук решил перебраться от берегов неспокойного острова к другой группе островов, в нескольких десятках километров от первой.

Так Гук очутился в водах острова Фаял. Остров лежит в стороне от оживлённых морских дорог, которые перекрещиваются в районе Азорских островов, сходясь из Лондона и Нью-Йорка, Гибралтара и Южной Америки.

В водах Фаяла рыбаки ставили такие же сетки, как и около острова Сан-Мигуэля. Но однажды Гук увязался в открытый океан за большими лодками, которые шли вдаль от обычных рыболовных районов.

Ничего не подозревающий Гук плыл рядом с лодкой, с интересом разглядывая сидевших в ней людей. Их было немного – человек пять, – и в лодке, кроме людей, виднелись какие-то большие бухты канатов и связанные вместе по нескольку штук поплавки от сетей. Внимание Гука привлёк высокий мускулистый моряк, стоявший на носу лодки и размахивающий каким-то длинным предметом, к которому была привязана тонкая, но, видимо, крепкая веревка. С интересом разглядывал этого человека Гук, стараясь понять смысл его движений. Он попробовал было даже заговорить с ним, послав ему интернациональный дельфиний сигнал: «Кто ты, друг? И нужна ли тебе моя помощь?» (уроки мудрой Керри крепко запомнились ему), но не получил никакого ответа. И вдруг Гук скорее почувствовал, чем осознал, что длинное копьё летит прямо в него. Этого он никак не ожидал. Все разумные существа в море, прежде чем подойти друг к другу, обмениваются сигналами. Здесь сигналов не было. Неизвестное животное (Гук подумал сначала, что это было что-то живое) стремительно неслось в воздухе наперерез Гуку, и он не мог ни увернуться, ни замедлить движение. Инстинктивно избегая столкновения, Гук рванулся вперёд и в немыслимом пируэте ушёл под поверхность воды.

В то же мгновение он услышал звонкий удар чего-то тяжёлого и почувствовал острую боль в спине.

– Не видать нам сегодня хорошей охоты! – проворчал Санчес, с сожалением провожая взглядом медленно погружающегося в глубину раненого дельфина. – Зря ты, Родригес, ударил его. Чем он тебе помешал?

– Захотелось попробовать, остёр ли гарпун! Ведь сам меня прошлый раз отругал, когда лезвие гарпуна оказалось чуть тупым. Помнишь историю с Моби Диком? – живо отозвался стоящий на носу лодки Родригес.

– Дело не в гарпуне и не в ловкости, а в счастье! – вступил в разговор Педро. – Будь на твоём месте даже сам Альварес – лучший гарпунёр всех островов, – и он не смог бы тогда загарпунить Моби Дика. Поверь мне, я ведь двадцать лет подряд хожу в море и охочусь на кашалотов. Вот эти руки, – Педро поднял вверх обе руки, – встречались с сотнями кашалотов, и мало какие из них остались в живых. А на мне нет ни царапины. Но разве я лучше, чем Коста, чем Рикер, чем Хуан? Помните, как их шлюпку разбил вдребезги кашалот и как их на наших глазах сожрали акулы? Всё дело в счастье… Кому суждено быть повешенным, тот не утонет. Кому суждено убить Белого Кита, тот и убьёт его. Но вот вопрос: суждено ли кому-нибудь из нас убить этого Моби Дика?

Помолчали. Журчала волна, ударяясь в борт спокойно скользившей под парусом лодки. В нескольких кабельтовых[Мера расстояния на море; около 400 метров.] справа и слева в море двигались другие лодки. Аккуратно, кольцами уложив конец верёвки, соединяющей гарпун с большим поплавком, Родригес внимательно осматривал в бинокль море. Педро возился с поплавком, прилаживая его к другому гарпуну, лежащему у борта лодки. Санчес сидел на корме, придерживая румпель[Приспособление для поворота руля на лодке.].

– А всё-таки зря ты ударил этого дельфина, – снова начал Санчес. – Не зря старики говорили: если до начала охоты замочишь гарпун, то ничего хорошего из охоты не получится. Да и прямо скажу, жалко мне трогать дельфинов, уж очень они красивы и веселы.