Ник Пайенсон - Наблюдая за китами [Прошлое, настоящее и будущее загадочных гигантов]

Чтобы построить единую хронологию пород, нужно найти определенные места, где можно измерить толщу слоев повторяющимся способом, используя простой геологический инструмент, называемый посохом Якова. Мы записываем состав, цвет и текстуру каждого слоя породы. Время от времени берем образцы наиболее перспективных пород — обычно пепла — в надежде найти крошечные зерна застывшей лавы, по которым впоследствии в лаборатории можно будет вычислить точный геологический возраст [101] Обзор информации об использовании зерен циркона при радиометрическом датировании (особенно для датирования урано-свинцового датирования) см.: Zalasiewicz, 2012. . Благодаря этой медленной и трудоемкой работе по измерению, описанию и сбору образцов мы надеялись определить фактический возраст достаточного количества слоев, чтобы понять последовательность различных вымерших видов китов и не только, которые когда-то водились в течении Гумбольдта.

Но тогда, стоя у пикапа, я не думал о геологических картах и не воображал слои ископаемых китов, запечатленных временем. Вместо этого я думал о часах, потраченных впустую за много километров от моего кабинета с кондиционером и просторным рабочим столом. Я думал, сколько ушло сил и времени на авиабилеты и аренду грузовиков, на разрешения, на семейные и профессиональные обязательства. Когда студенты поднялись на скальный холм, я помахал им. Хотя на самом деле я хотел нажать на старомодный клаксон машины и сигналить, пока в нем не кончится воздух.

Каролина Гутштейн, моя подруга и коллега, которая тогда получала докторскую степень, стояла со мной у пикапа.

— Вы знаете, их нельзя торопить, — сказала она, поняв, что я чувствую, словно родная сестра. — Здесь, когда пытаешься что-то ускорить, все только замедляется еще больше.

Я рассмеялся, повернулся, чтобы взглянуть на нее и сразу осекся. Лицо Каро было бесстрастным и неподвижным, в ее альпинистских солнцезащитных очках дважды отражался мой собственный усталый взгляд. Я отвел глаза, посмотрел на лежащую на капоте карту и вздохнул. Когда я снова взглянул на нее, она улыбнулась, разрядив напряжение.

— Может, взглянем на тех китов в Серро-Баллене? — предложила она. — Я позвоню Туарегу, он все покажет. Они с Джимом сейчас там. Там такое, вы не поверите.

Я и правда считал, что у меня есть все основания не верить, особенно если в деле замешан человек, который называет себя Туарегом. Его настоящее имя — Марио Суарес, и он, пожалуй, лучший искатель ископаемых, которого я знаю. Если спросить его прямо, он будет отнекиваться, но выдуманное им самим прозвище явно должно вызывать в памяти образ суровых кочевников пустынь Марокко — образ, который Марио сам же и разрушает, когда теряет сотовый (а он потерял их более десяти) или теряется сам в самый неподходящий момент (и потом обычно находится в ближайшей кондитерской). Но в тот момент мы были полностью в его власти, поскольку именно он как куратор местного палеонтологического музея в городе Кальдера получил разрешение на сбор окаменелостей.

Ранее в том же году Туарег прислал мне мейл о месте, которое он начал называть Серро-Баллена [102] Китовые горы. — Прим. науч. ред. . Там, по его словам, были замечены полные скелеты китов, но издалека трудно было что-то разобрать. Я вспомнил, что уже видел это место в прошлый приезд: при строительстве Панамериканского шоссе склон холма срезали, обнажив слоеный пирог оранжевых и коричневых морских отложений. Из окаменелостей я заметил лишь несколько костей черепа крупного кита, вероятно усатого. Местные жители безуспешно пытались извлечь кости, торчащие из песчаника. В общем, ничего многообещающего. Черепа ископаемых китов порой представляют собой мешанину изломанных костей, по которым едва ли можно что-то понять на месте и которые требуют осторожного обращения и тщательного изучения в лаборатории. А еще они требуют сложной логистики, для которой у нас не было ни времени, ни ресурсов, ни, честно говоря, мотивации.

Предложение Каро напомнило мне о черепе кита, который мы видели вместе на обочине дороги, хотя это воспоминание не очень-то меня заботило. Будь у нас больше времени, мы, возможно, забрали бы его, но нам пришлось от многого отказываться из-за нехватки времени. Мы приехали в Атакаму, чтобы понять эволюцию экосистемы течения Гумбольдта по слоям окаменелостей десятков видов животных — это давало возможность узнать гораздо больше, чем мог бы рассказать один-единственный разбитый череп усатого кита. Собрать куски камня, разбросанные по нескольким километрам растрескавшейся пустыни, в единую стратиграфическую колонну — это звучит не слишком-то привлекательно, зато разумно и выполнимо за один полевой сезон. К тому же я должен был представить публикации по итогам нашей работы как залог будущего сотрудничества. Как оказалось, я понятия не имел о важности этого разбитого черепа на обочине дороги и того, что он собой представлял.

Испытывая двойственные чувства к Туарегу, я возлагал надежды на воссоединение с Джимом Пархэмом. Джим — ученый, мой единомышленник, друг и потрясающий слушатель. Его внутренний датчик подвоха всегда проверяет мои организационные решения в экспедициях. Ранее в тот же день мы разделили команду на две части, чтобы максимально эффективно использовать время: мы с Каро повели студентов на юг, а Джим с Туарегом отправились на север, к Серро-Баллене.

— Не стоит нам обоим быть в одном грузовике с Туарегом, — сказал я Джиму за завтраком.

— Это было бы безумием, — согласился он.

Несколько лет назад, когда мы с Джимом и Каро в компании Туарега посетили Серро-Баллену, мы называли это место «дорожные работы возле Плайя-дель-Пульпос», по названию на ближайшем дорожном знаке. К концу 2010 г. оно стало Серро-Балленой — «Китовым холмом» по-испански — из неких глобально-геополитических соображений в этой пыльной части Атакамы [103] Серро-Баллена находится в нескольких часах езды от медно-золотого рудника Сан-Хосе в пустыне Атакама, где 5 августа 2010 г. произошел обвал, в результате чего 33 шахтера оказались в ловушке на глубине более 600 м на 69 дней. Все они были спасены. Эта авария на шахте была в центре внимания отличной телепередачи NOVA PBS «Emergency Mine Rescue» (2010). . В последние несколько десятилетий геологические ресурсы Чили стали одним из лакомых кусочков, а для переброски крупной горнодобывающей техники нужно было расширить дорогу вдоль отдаленных участков Панамериканского шоссе. Экологическая экспертиза предположила, что расширение дороги, скорее всего, позволит обнаружить больше окаменелостей, и дорожно-строительная компания до начала работ обратилась за помощью к Туарегу и его музею, поскольку строгие природоохранные законы Чили требуют, чтобы все окаменелости были сохранены. Тогда Туарег и начал отправлять мне отрывистые мейлы и трясущиеся видео с Серро-Баллены, не слишком адекватно передающие, что именно там происходило. У него вообще трудно отличить факты от преувеличений.