Черри Киртон - Моя собака Симба

Конечно, я им не поверил; правда, жили мы впроголодь, но до голодной смерти было еще далеко. Я встал и произнес речь на тему, что печальное наше положение приводит меня в отчаяние, но изменить его я не могу; все мы голодаем, и нам ничего иного не остается, как съесть этого человека, который умер от голода.

С этими словами я вытащил свой охотничий нож и приблизился к трупу. Но труп не намерен был ждать дальнейших событий. Внезапно он ожил, завопил, спрыгнул с носилок и удрал. Остальные туземцы нисколько не обиделись на мою шутку; они были в восторге, хохотали во все горло и на время забыли о голоде. Я всегда замечал, что у туземцев Африки развито чувство юмора; они понимают шутку и любят посмеяться.

Этот забавный эпизод развеселил носильщиков, по положение паше ухудшалось с каждым днем. Вдобавок, я заболел лихорадкой, а мой приятель, белый, участвовавший в экспедиции, ушел вперед отыскивать подходящее место для стоянки, где была бы вода и дичь. Я остался один с туземцами. Был я так слаб, что не мог стоять; во время переходов я лежал на своей койке, которую несли носильщики.

В эти тяжелые дни Пип не разлучалась со мной. Бедняжка страдала, как и все мы, от недостатка воды. Жалко было смотреть на нее, когда она ковыляла с высунутым языком, стараясь не отставать от носильщиков. Когда мы делали привал, носильщики ставили мою койку на землю, а Пип подходила ко мне и терлась носом о мою руку.

Как-то пришлось нам целый день итти по жаре, и к четырем часам я впал в полуобморочное состояние. К вечеру увидели мы пруд — вернее, лужу; вода в ней была желтая, вонючая, но так как наши запасы воды пришли к концу, мы вынуждены были здесь остановиться. В луже плавали какие-то отвратительные жуки и черви, но нас это не смутило. Мы вскипятили воду и напились чаю. Каким вкусным показался нам этот чай!

Пип, едва передвигая ноги, добралась до лужи, легла на землю и стала пить. Ей, как и мне, не было дела до того, что вода грязная и вонючая: она утоляла жажду, и этого было достаточно.

На закате солнца пришел туземец, посланный моим приятелем Колем. Он принес весть, что Коль нашел место для стоянки; там есть свежая вода, а в окрестностях водится дичь. Эта весть нас ободрила, и мы немедленно тронулись в путь, надеясь к ночи встретиться с Колем. После чаю я выспался и чувствовал себя гораздо лучше, по все еще не в состоянии был итти. Носильщики снова взгромоздили на плечи мою койку, а Пип, отдохнувшая и повеселевшая, вертелась около них. Но невзгоды паши еще не кончились. Спустилась ночь, а нам предстояло продолжать путь. Вдруг туземцы остановились и, разбившись на маленькие группы, тревожно перешептывались. Пип глухо рычала. В полубреду я спросил, что случилось. Один из носильщиков прошептал: «Кафру»… Носорог! К счастью, зверь на нас не напал. Мы слышали, как он убежал в кусты, и спустя несколько минут тронулись дальше.

Вскоре мы снова остановились: из тьмы африканской ночи донеслось грозное рыканье львов; туземцев оно всегда приводит в ужас. Я знал, что должен встать с койки, взять ружье и быть готовым к нападению, но в эту минуту два носильщика, тащивших мою койку, споткнулись и упали, а я полетел в кусты. Силы меня покинули, я потерял сознание.

Очнулся я перед палаткой Коля, который протягивал мне стакан чистой воды, а Пип стояла подле меня и лизала мою руку.

Как только я оправился после приступа лихорадки, мы — мой друг Беркли Коль и я — решили приступить к выполнению основного задания нашей экспедиции — к кино-съемке львов, живущих на воле. Вряд ли нужно говорить о тех трудностях, с какими это связано. Львы очень свирепы и никого к себе не подпускают. Вдобавок, они — звери осторожные и чутко улавливают малейшие признаки опасности. Вот почему мы не были уверены, удастся ли нам подойти к ним достаточно близко, чтобы получить хорошие снимки.

Но трудности нас не пугали, и мы твердо решили сделать хотя бы одну попытку.

Находились мы в той части Африки, где водится много львов. Как-то утром, когда мы снялась с лагеря и тронулись в путь, я вспомнил, что мое одеяло осталось на земле; я забыл его захватить с собой. Два туземца побежали назад, чтобы принести его. Вскоре они вернулись, но вместо одеяла протянули мне несколько клочков его величиной с мою ладонь. Около того места, где я провел ночь, они нашли отпечатки львиных лап; должно быть, львы появились на рассвете, когда мы уже ушли, и в клочья растерзали мое одеяло.

Узнав эту новость, я не стал тратить время на размышления, какая судьба постигла бы меня, если бы я попал в лапы льва. В Африке некогда заниматься праздными мыслями о том, что могло случиться, но не случилось; здесь опасность подстерегает человека на каждом шагу, и каждый день приносит новые приключения.

Сообщение носильщиков привело меня и моего друга в восторг: значит, мы приближаемся к цели.

Очень хотелось нам сфотографировать львов, но мы интересовались и другими животными, к которым можно было приблизиться с кино-аппаратом. Как-то под вечер я узнал, что неподалеку пасутся антилопы канны [10] Крупнейшая из антилоп, с короткими рогами и большим загривком; строением тела она напоминает быка. . В сопровождении Пип я отправился выслеживать стадо, но тьма застигла нас на полпути, и нам пришлось вернуться в лагерь. Издали увидели мы большой костер, пылавший перед палатками. Вокруг него сидели туземцы, пели песни, болтали. Пип, благонравно бежавшая рысцой подле меня, вдруг заволновалась и помчалась к костру.

Туземцы не слышали наших шагов. Быть может, мысли их были заняты страшными рассказами о львах, когда какое-то животное прыгнуло на них из темноты. Не сомневаясь, что лагерь подвергся нападению царя зверей, они с воем бросились врассыпную; некоторые в ужасе прыгали прямо через костер.

Громкий смех носильщиков, тащивших мои киноаппраты, заставил их оглянуться. Крадучись, поползли они к костру, прислушиваясь, не раздастся ли страшный рев. Но вместо льва они увидели маленькую Пип, мирно отдыхавшую у костра, и оглушительный хохот ворвался в тишину ночи.

Несколько дней спустя Пип едва не утонула в пруду. Туземцы пытались поймать игуану [11] Пресмыкающееся из семейства ящериц; нередко достигает полутора метров в длину. Водится главным образом в Южной Америке и Африке. , а Пип, конечно, пожелала принять участие в игре.

Игуана бросилась в пруд и скрылась под водой Пип последовала за ней. «Если игуана может жита под водой, значит, и я могу!» — так, по-видимому она рассуждала. Она нырнула и с большим трудом выплыла на поверхность.

Наконец прибыли мы в туземную деревушку племени Мазаи. Население этой деревушки находилось в волнении, так как в окрестностях рыскали два льва-людоеда. Они причинили немало вреда и с каждым днем становились смелее. В тот самый момент, когда мы беседовали с туземным вождем, львы находились от нас шагах в пятистах.