Наталия Беляева - Творений нетленная сила (Секреты золотого руна)

Продукты овцеводства обеспечивали такую значительную часть домашней экономики, что все остальное бывало нипочем. «Пусть погибнет Франция, — восклицали владельцы стад, — лишь бы мои овцы оставались целы». Те из королей, самодержцев, правителей разного ранга и их наместники, которые умели мыслить по-государственному, заботились о своей Франции, Британии, Пруссии и потому помогали овцеводству.

С незапамятной поры овца была принадлежностью пейзажа Пиренейского полуострова. В предгорьях королевства Кастилия выгуливали стада с необыкновенно белой и мягкой шерстью, которую нарасхват раскупали по всей Европе. Почти пять веков не знали ей равной. К тому времени, когда Кастилия с соседними королевствами объединилась в Испанию, кастильская шерсть господствовала на европейских рынках. И как только Филиппу II Испанскому, королю Священной империи, куда входили и Нидерланды, понадобилось досадить нидерландским купцам, он повысил пошлину на испанскую шерсть на 40 процентов, нокаутировав на время местное сукноделие. А до этого в ворота Амстердама ежедневно въезжали по две тысячи фургонов с шерстью и кожами, в гавань приплывали сотни судов с товарами изо всех стран света, работала первая общеевропейская биржа и тысяча банков держала здесь свои представительства. В 1531 году в Антверпене действовали итальянское и турецкое торговые товарищества. Несравненные нидерландские сукна обменивались на привозные изделия во время двух ежегодных ярмарок, длившихся по 20 дней.

В колониях Нового Света испанцы запрещали выпускать шерстяные ткани и привозили собственные, продавая их втридорога. Воистину — кто владеет золотым руном, владеет миром. Испанцы строго берегли от завистливых соседей и партнеров свое сокровище. До второй половины XVIII века никому из европейцев не удавалось заполучить хоть одного породистого испанского мериноса для разведения в своей стране. Наконец, в 1748 году порученцы Фридриха Великого сторговались и закупили здесь тонкорунных овец для Пруссии. Король Фридрих Вильгельм I содержал большую армию и строил империю по всем правилам абсолютизма. Сначала он завел суконную фабрику, и скоро все его войско получало обмундирование из королевского сукна. Правительство не затруднилось в средствах против конкурентов, производивших льняные и хлопковые ткани. Вскоре был издан приказ штрафовать 100 рейхсталлерами всякого, кто посмеет носить вещи из льна и хлопка.

Короля не устраивало, что его сукновалы покупают шерсть за пределами Пруссии. Зная толк в сельском хозяйстве, Фридрих заставил получать пользу от каждого клочка земли. Король самолично объезжал поля, по его настоянию улучшали пастбища, осушали болота. Вместо обычного тогда арендного землевладения по наследству он установил аренду временную. И у тех, кто обходился с землей нерасчетливо, участки просто отбирали.

О том, что стало с испанскими мериносами в Пруссии, история умалчивает, след стада затерялся. К счастью, у короля нашелся достойный преемник — курфюрст Фридрих Август. Из симпатий к нему испанский король Карл III пожаловал Пруссии 92 барана и 128 маток, которых распределили по крупным поместьям Саксонии. Отобранные среди лучших, испанские мериносы дали приплод в руках дельных хозяев. Пруссия открыла свою кампанию в борьбе за золотое руно. Намного раньше основательные немцы создали ганзу (союз) 70 городов, избрав центром торговли город Брюгге. С XIV века по Балтийскому и Северному морям шли сюда караваны судов с тюками овечьей шерсти, кожей, мехами. На успехи немецких купцов косо поглядывали жители туманного Альбиона. От чумы в XIII веке островная страна потеряла треть населения. Несчетное число крестьян крупные лендлорды согнали с общинных земель, захватили леса под пастбища для овец. Англия уверенно догоняла Испанию в выращивании шерсти и не собиралась долго пребывать на втором месте.

До XVI века англичане вывозили необработанное руно, позднее сочли более выгодным торговать сукном, признав его самым драгоценным продуктом королевства. Рынком для них становился весь мир. Джентльмены удачи проникали в необжитые и малообжитые уголки планеты во славу английской короны и ради доходов королевской казны. Британские купцы перевозили на своих судах сукно в Европу и в колонии. Как судоходные, возникают компании Ост-Индская, Московская, Гвинейская. Первая разрослась до гигантских по той поре размеров и с функциями надгосударственными. Так, ее представительство в Амстердаме королевская власть наделила правом вести войну, заключать союзы и мировые сделки. До 1789 года из «East India House» на лондонской Лиденголлстрит, 24 два десятка директоров ворочали торговыми операциями по всему миру. Обладатель директорского кресла должен был иметь не менее 20 акций компании по 500 франков каждая — огромное состояние. По свидетельству современников, Англия за какой-то десяток лет на торговле шерстью и изделиями из нее накопила «чрезвычайные, почти неисчерпаемые богатства». Называются 1745–1756 годы. За полтора века до этого англичане одержали победу над Непобедимой армадой, доказали свое превосходство перед другими державами на торговом поприще, оттесняя соперников правдами и неправдами, а также с помощью дипломатических демаршей. По знаменитому Метуанскому договору, заключенному в 1703 году в Лиссабоне, английская королева Анна дифференцированные пошлины на португальские вина согласилась снизить на одну треть по сравнению с пошлинами на вина французские, взамен чего был открыт свободный ввоз английских шерстяных товаров в Португалию. А согласно Севильскому трактату 1729 года за англичанами утверждалось право беспрепятственной торговли в Испании и ее колониях и право владения Гибралтаром и Миноркой.

Руно, овечья шерсть в британских руках превратились, как бы сейчас сказали, в стратегическое сырье. Потому английский министр иностранных дел Вильям Питт и заявлял, что «можно завоевать Америку в Германии».

Тем временем и в других государствах Европы овцеводство и его продукция становились важнейшей статьей дохода. Еще в IX веке французские короли ратовали за то, чтобы их подданные содержали не только овечьи стада, но и ткацкие мастерские. Сохранились указы Карла Великого, в которых он предписывал, как организовывать дело. Примерно триста лет французы изготавливали сукно из привозной британской шерсти. Ткани Фландрии завоевали поклонников во всех европейских дворах и у состоятельных сословий. Франция энергично торговала своим сукном, открыв Вест-Индское, Ост-Индское, Левантское и Северное торговые товарищества. Настал век звонкой монеты как мерила всякого достоинства. И Людовик XIV и его предшественники ловко устраняли приток чужеземных товаров то протекционными пошлинами, а то и прямым запретом экспорта сырья, местной шерсти.