Сергей Корытин - Запахи в жизни зверей

Характер движения к источнику запаха у животных варьировал. Чаще всего (в 60 % случаев) зверь шел по прямой, затем по дуге с легкой кривизной и совсем редко — зигзагами.

Способность ориентироваться с помощью обоняния зависит от многих причин. Прежде всего, конечно, от ветра. Из тысячи тампонов, обнаруженных собаками и зверями в одно лето, 815 было найдено при благоприятном ветре, когда он дул от тампона к животному. Недаром говорят, что нос надо держать по ветру.

Скорость ветра весьма важна. 90 % тампонов животные нашли при скорости ветра до 6 метров в секунду, но из них 55 % относятся к скоростям до 2 метров. Однако самые лучшие результаты получены при легоньких, еле заметных ветерках, со скоростью до полуметра в секунду. Эти результаты совпадают с наблюдениями охотников. Н. А. Зворыкин писал: «Весьма благоприятна тяга воздуха, которая по незначительной своей силе не может быть названа ветром. Такое, иногда еле заметное движение воздуха является одним из благоприятнейших условий работы собаки, особенно в лесу». Без ветра животные обнаруживают запахи лишь на очень близких расстояниях.

Челнок и обоняние. Угол поворота — угол, под которым пес свернул на тампон с направления маршрута, достигал 165°. Значит, запаховую информацию животное может воспринимать в значительном секторе — 330° (165 + 165 = 330), то есть почти вкруговую. Следовательно, «мертвое пространство», в котором зверь не имеет возможности обнаруживать запахи, держа голову в одном и том же положении, равно около 30°. В этом смысле обоняние выгодно отличается от зрения.

Однако не все пространство в пределах 330° обследуется обонянием с одинаковой тщательностью. Если отсчитывать градусы от оси тела, то, оказывается, максимальное количество информации животное воспринимает не перед собой, как можно было бы ожидать, а по бокам головы, в секторах от 60 до 90°. Далее идет постепенное снижение. Меньше всего зверь улавливает запахов сзади головы, вблизи мертвого пространства. Эта картина подтверждалась при многократном повторении опытов.

Почему оптимальная зона восприятия расположена не впереди, а по бокам головы? Находясь в движении, животное при боковом восприятии обследует с помощью обоняния гораздо большую территорию, чем если бы оно ловило запахи главным образом впереди себя. К тому же впереди лежащее пространство исследуется с помощью зрения. Потеряв запах, собака временно меняет направление и идет не навстречу ветру, а поперек его, до тех пор, пока снова не прихватит пахучую струю воздуха. Звери поступают также. Описывая поиск горностая, Д. В. Терновский пишет: «Зверек появился внезапно на лыжне. Пробежав по ней, он ушел на снежную целину, где подобно легавой собаке начал рыскать челноком…» На охоте лисица идет в одном направлении зигзагами через 100–200 метров.

Боковые вырезы на носу у зверей, на мой взгляд, предназначены для восприятия запахов, приносимых боковым и задним ветрами. Форма боковых вырезов и их направленность связана также с ростом животного. Например, у енотовидной собаки, лапы которой много короче волчьих, боковые вырезы носа направлены вверх под большим углом, чем у волка. Возможно, это в какой-то степени компенсирует недостаточный рост енотовидной собаки, так как по направленным кверху боковым вырезам воздух втягивается не только сбоку, но и сверху.

Вопрос не так прост. Сравнивали дальность и частоту обнаружения тампонов с разными запахами: камфорным маслом и «продуктами разложения мяса». Как ни странно, результаты получились довольно близкие. Различия лишь в том, что до 10 метров собаки в несколько большем проценте обнаруживали камфорное масло, а на более далеких расстояниях — тухлятинку. Это, наверное, связано с особенностями распространения пахучих частиц в воздухе. Интересно было посмотреть, далеко ли чуют собаки натуральные предметы. Научили Тузика искать мертвых мышей и голубей. Несмотря на благоприятный ветер, пес не смог найти ни одной мыши дальше 15 метров, а голубей он «брал носом» и с 30 метров.

Чем больше пахучего вещества, тем, естественно, сильнее запах, тем дальше и чаще обнаруживают его животные. Но, оказывается, этот вопрос не так прост, как кажется на первый взгляд. Брали тампоны с одним и с четырьмя кубиками продуктов разложения мяса. Оказалось, что с увеличением дозы возрастает дальность обнаружения тампонов, но прямая пропорциональность отсутствует: доза возросла в 4 раза, а максимальная дальность причуивания — только в 2 раза, процент же обнаруженных тампонов и того меньше — в 1,7 раза.

Лес убивает запах. Проложив половину маршрута в лесу, а вторую в лугах, мы с Иваном Ивановичем сравнили результаты обонятельного поиска в разных местах. Как и следовало ожидать, возможности запаховой ориентации в лесу оказались ниже, чем в поле, что выразилось в снижении количества обнаруженных тампонов, примерно в 1,5 раза. Это наиболее ярко проявляется в отношении далеко отстоящих объектов.

На отдельных участках леса также наблюдались различия в причуивании собакой пахучих шариков. Более всего их было обнаружено на чистых вырубках, затем на полянах и менее всего в густом лесу. Максимальная дальность причуивания уменьшается в этой же последовательности.

Волки помнят друзей. Когда кончились запланированные опыты с волками, пришло время с ними расставаться. Выпустить на волю нельзя — волки! Продать — некому. А держать дальше не разрешают — корма недешевы, бухгалтерия неумолима. Приказ начальства — уничтожить… С тяжелым сердцем ищу исполнителя. Об этом узнает Луп-луп и, придя ко мне, начинает горько плакать. Все мои увещевания ни к чему. Слезы струйками текут из глаз, миловидное личико распухло, сделалось некрасивым. В конце концов я сдаюсь, кривя душой пишу докладную о необходимости продолжения опытов и кое-как добиваюсь временного помилования волков.

Через полгода история повторилась. Луп-луп опять плачет.

— Луп-луп, но вы же не маленькая, нельзя так реветь. Волки есть волки.

— Уржум уже не волк, он как собака, еще лучше, — сквозь горькие всхлипывания говорит девушка. — Бы же сами говорили, что волки ничем не отличаются от собаки, кроме поведения!

Я подсказал ей один ход, и она отправилась плакать к нескольким влиятельным людям города. В конце концов Луп-луп добилась своего — Уржума с Тайной оставили жить для обозрения жителям нашего города, в котором нет зоопарка. А их спасительница вскоре уехала на Дальний Восток.

Волки жили в большой вольере с участком леса. Уржум взматерел, сделался огромным, красивым угрюмым зверем. Однажды для кинофильма потребовалось снять охоту на волка. Я был в отъезде. И Тайну на глазах Уржума под стрекотанье киноаппаратов застрелили. Когда убирали из вольеры ее труп, Уржум бросился на людей… В одиночестве он сделался еще мрачнее. Когда подсаженная к нему молодая, ручная волчица на зов знакомых людей подходила к сетке, Уржум подбегал и, скаля огромные желтые зубы, грозно рычал на нее.