Сай Монтгомери - Душа осьминога. Тайны сознания удивительного существа

— Я надеюсь, она отложит яйца, — сказал Билл, когда мы шли к аквариуму Октавии. — Это позволит ей прожить еще шесть месяцев.

Мы хотели, чтобы Октавия оставалась с нами, вопреки тому, что ее разум постепенно угасал, точно так же, как я отчаянно не желала терять своих друзей и собаку, несмотря на то что они уже не были прежними.

— А после встречи с Октавией вас ожидает сюрприз, — продолжил он, чтобы подбодрить нас обоих.

Билл открыл крышку аквариума и протянул Октавии креветку на длинных щипцах. Сначала она выбросила вперед одну руку присосками вверх, потом другую и наконец всплыла на поверхность всем телом. Я заметила, что она стала гораздо бледнее, чем прежде. Я протянула руку к ее крупным присоскам, и она схватила меня, правда, очень слабо. Билл дал ей мойву. Почувствовав еду, к нам поспешила морская звезда. Я дала Октавии обе руки, и она зацепилась за них четырьмя своими, продолжая передавать рыбу ко рту. Билл указал мне на небольшое рваное пятно не больше пары сантиметров на перепонке между ее второй и третьей рукой. Оно казалось не просто бледным, а некротическим. На фоне остального здорового влажного покрова в воде оно было похоже на обрывок размокшей бумажной салфетки, который случайно прилип к коже и теперь стремился оторваться. Казалось, тело Октавии разрушается, покидая этот мир часть за частью.

Я подняла глаза и увидела Уилсона, идущего по мокрому коридору галереи Холодных Морей. Я не видела его целых пять месяцев. Этот период оказался очень сложным для всех нас.

В декабре Скотт потерял одного из своих любимых питомцев — аровану, которую он вырастил из малька и знал на протяжении многих лет. Виноват в этом был другой его подопечный — электрический угорь. Угря переместили во временный резервуар в служебной зоне, чтобы почистить его аквариум. Ночью он перепрыгнул в соседний аквариум и убил электрическим током любимую аровану Скотта, а вместе с ней еще одну ценную рыбу — австралийскую баррамунду.

В том же месяце Уилсон перенес серьезную операцию на спине. Пока он восстанавливался, его жену, замечательного социального работника с превосходным чувством юмора, поразило неизвестное неврологическое заболевание, начавшее разрушать ее мышцы и разум, причем врачи не могли ни объяснить, ни остановить течение болезни.

За эти пять месяцев Уилсон был в океанариуме всего два раза. Но в этот майский день он специально приехал в Бостон из Лексингтона в штате Массачусетс, чтобы увидеть меня. Мы сердечно обнялись, как старые друзья.

Я подумала, что Уилсон и был тем самым сюрпризом, который обещал мне Билл. Но я ошиблась.

— Вы уже видели нового маленького осьминога? — как ни в чем не бывало спросил меня Уилсон.

Осьминоги славятся своим пристрастием появляться в самых неожиданных местах. Один гигантский осьминог на время поселился в комбинезоне на затонувшем корабле (аквалангист испугался до полусмерти, когда комбинезон вдруг зашевелился и стал извиваться). Также эти головоногие не чураются и крупных раковин, и крошечных измерительных приборов, с помощью которых ученые изучают океан. Красные осьминоги любят обустраиваться в коротких толстых пивных бутылках из коричневого стекла.

Но я не ожидала, что новый осьминог Билла живет в бочке из-под маринованных огурцов в отстойнике для воды.

По пути к Октавии я прошла мимо этого резервуара с повторно используемой морской водой, но не заметила бочки. Она представляла собой двухсотлитровую емкость с закручивающейся крышкой, которую снабдили дополнительной защитой из тонкой сетки. В стенках бочки были просверлены сотни отверстий диаметром около сантиметра, через которые свободно текла вода. Это была единственная емкость, которую Билл счел достаточно надежной для того, чтобы поселить в ней настолько маленького осьминога: ее мантия и голова вместе взятые были не больше грейпфрута.

Я заглянула в резервуар. Из отверстий бочки высовывались темные кончики осьминожьих щупалец, тонкие, как стоматологические инструменты. Новичок выдавливал их через отверстия, как зубную пасту из тюбика. Снаружи торчало уже три щупальца, по 15 сантиметров каждый. «Вот почему я сделал диаметр отверстий меньше сантиметра, — сказал мне Уилсон. — Если бы я сделал их по два, она бы спокойно вылезла наружу».

Билл определил пол животного всего два дня назад. Для этого нужно посмотреть на третье щупальце справа. Если присоски доходят до самого кончика, значит, это самка. Если нет, эта рука называется половым щупальцем, или гектокотилем, и перед вами самец. Самцы осьминогов весьма неохотно показывают эту руку. Обычно они держат ее кончик — лигулу — в свернутом состоянии и прячут его, и не зря: с помощью этого важного органа они вводят свои сперматофоры самке, но не между ног — там у нее находится клюв, — а в мантийную полость. (Как писал Аристотель, «на одном из щупалец самца-осьминога находится своеобразный пенис… который он вводит в самку через ноздрю».)

Билл признался, что поначалу был разочарован полом осьминога. Он надеялся, что на этот раз будет мальчик. «У самок бывает сложный характер, — объяснил он. — С самцами гораздо проще». Самцам также проще дать забавное имя: «Им подходит любое: Фрэнк, Стьюи, Стив. С девчонками же приходится поломать голову». Своего первого осьминога он назвал Гвиневрой, потому что он только что посмотрел фильм про короля Артура.

Но эта маленькая самочка быстро завоевала сердце Билла. Еще неделю назад она жила в дикой природе, но сейчас, стоило Биллу открыть крышку, она мгновенно всплыла на поверхность и принялась рассматривать нас своим любопытным, ясным с черной щелью зрачка глазом.

— Какая милашка! — воскликнула я.

— Да, она прекрасна, — согласился Уилсон.

— Мы ее уже полюбили, — сказал Билл, и улыбка заиграла в уголках его глаз.

По сравнению с Октавией и Афиной это была изящная миниатюрная копия― вполовину меньше Октавии, когда та попала в аквариум. Хотя по размеру осьминога невозможно точно определить его возраст (скорость роста зависит от многих факторов, включая температуру воды), Билл считал, что ей меньше девяти месяцев. Ее голова и мантия были размером с апельсин, а руки не превышали полуметра в длину. Возможно, животное такого размера я и смогу охватить своим разумом, подумала я.

Когда она появилась на поверхности, все ее тело, кроме небольшого светлого пятна на голове, было окрашено в насыщенный темно-шоколадный цвет. Но постепенно окрас сменился на светло-коричневый с вкраплениями бежевого. От ее глаз к тому месту, где обычно у животных находится нос, вниз протянулись две светлые извилистые полосы, как «слезные бороздки» на морде у гепарда.