Петер Вольлебен - Духовный мир животных

Но маленьким летающим насекомым абсолютно безразлично, что мы о них думаем. А с тех пор, как я держу пчел, все больше понимаю, что наши взгляды ошибочны. В этих маленьких головках происходит значительно больше, чем мы полагали. Например, пчелы способны распознавать людей. Того, кто им досаждает, они атакуют, а тот, кто оставляет их в покое, может подойти значительно ближе. Профессор Свободного университета Берлина Рандольф Менцель обнаружил еще более поразительные вещи: молодые пчелы, впервые покидающие улей, пользуются солнцем как своеобразным компасом. С его помощью они создают мысленную карту окружающей местности и запоминают маршруты полетов. Короче говоря, они имеют представление о том, как выглядит мир вокруг них, что во многом похоже на людей, так как у нас в голове тоже есть подобные карты. Но и это еще не все. С помощью движений брюшка во время танцев рабочие пчелы, возвращаясь в улей, сообщают остальным о направлении и расстоянии до источника пищи, например рапсового поля, а также о том, насколько оно богато нектаром. Рандольф Менцель и его сотрудники убрали источник нектара. Разочарованные пчелы ни с чем вернулись назад и запросили у других рабочих пчел данные о новых координатах. Однако исследователи убрали и второй источник. Пчелы опять вернулись с пустыми руками. Но Менцель заметил еще кое-что. Некоторые пчелы все же попробовали еще раз слетать к первому источнику, а заметив, что там по-прежнему пусто, напрямик полетели ко второму. Как у них это получилось? Из танца они могли узнать только направление и расстояние от улья до второго источника. Единственное объяснение может заключаться в том, что пчелы осмыслили информацию о втором источнике и поняли, как его найти, находясь у первого. Можно также сказать, что они вспомнили, подумали и вывели новую информацию из старой. И коллективный интеллект тут ни при чем. Эти мысли родились в их собственных маленьких головках. И не только эти. Пчела, планируя будущее и размышляя о тех вещах, которых она не видела, осознает себя как существо. Как говорит Рандольф Менцель, «пчела знает, что она собой представляет». И ей для этого не нужен целый рой.

Если уж даже пчелы понимают, кто они такие, и планируют свое будущее, то что тогда говорить о птицах и млекопитающих? Наблюдая за животными, я все время задаю себе вопрос, осознают ли они в принципе значение своих действий. Непрофессионалу – а я, несмотря на то что уже долго занимаюсь этой темой, все же остаюсь любителем – это трудно определить. Я хочу не просто читать результаты исследований, а на собственном опыте понимать, как мыслит то или иное животное. Возможно, вы сочтете, что я замахнулся слишком высоко, потому что нам трудно даже понять, как мыслят люди. Но однажды во время завтрака дети помогли мне понять, что я, пусть и на какой-то миг, все же соприкоснулся с чем-то подобным.

Я рассказывал им о вороне, которая каждое утро поджидала нас возле места для выгула лошадей. Птица вместе с еще несколькими сородичами постоянно находилась где-то поблизости. Очевидно, это была ее территория. Поскольку у нас, к сожалению, все еще разрешают стрелять по воронам, эти умные птицы опасаются людей и обычно держат дистанцию в добрую сотню метров. Но эта группа ворон со временем привыкла к нам и считала тридцать метров вполне допустимым расстоянием – за исключением одной, которая стала чуть ли не ручной. В удачные дни она подпускала нас даже на пять метров, и это не могло не трогать. Мы разговаривали с ней, и она каждый раз получала немного зерна, которое мы клали на балку возле ворот конюшни. Ага, корм! Ну разумеется, привязанность вороны объяснялась не просто доверчивостью или любопытством. Она знала, что с нашим появлением ей обязательно что-то перепадет. Тем не менее мы каждый день радовались ей, хотя и не слишком обольщались на этот счет. В тот день, о котором идет речь, мне удалось сделать наблюдение, которое поначалу показалось просто забавным. Дело было в декабре, луг раскис от продолжавшихся целую неделю дождей, и при каждом шаге из-под резиновых сапог вылетали брызги грязи. Такие прогулки не доставляют удовольствия, особенно когда дождь вместе с боковым ветром хлещут по лицу. Но, так или иначе, лошадей надо кормить. Они ждут свой завтрак, да и немного движения на свежем воздухе не повредит. Чтобы молодая кобыла сразу же не принялась за порцию старой, мне приходится всегда ждать и при необходимости вмешиваться, если Бриджи решит угоститься в стойле у Ципи. Обычно достаточно одного моего присутствия, чтобы она вела себя прилично. А пока лошади завтракают, у меня есть время понаблюдать за местностью. Или за вороной.

Тем утром она прилетела из ближайшего леска, так как наверняка уже давно заметила мою оранжево-зеленую куртку и белое ведро для корма в руках. Но вместо того, чтобы сразу лететь к своему наблюдательному пункту – столбу неподалеку от загона, – она уселась прямо на землю метрах в двадцати от меня. Мне сразу бросилось в глаза то, что у нее в клюве что-то есть. Теперь я разглядел: это был желудь. Ворона пыталась спрятать лакомство. Она проковыряла клювом ямку в земле, засунула в нее желудь и сверху прикрыла пучком травы. Маскировка была превосходной. И тут ворона повернулась ко мне. Неужели она пыталась понять, наблюдал ли я за ней? Она сразу же достала желудь из тайника и начала копать ямку в другом месте. Одну? Да нет, несколько. И возле каждой делала вид, что прячет желудь. Наконец желудь исчез в последней ямке. Птица явно была довольна. Ведь она потратила столько сил, чтобы меня обмануть. Только теперь она подлетела и уселась на балку, чтобы поклевать зерна.

Но когда я рассказал эту историю за завтраком, дети сказали, что это прекрасный пример планирования будущего. Только тут до меня дошел весь смысл происшедшего! Я-то просто веселился, глядя, как птица прячет от меня свой корм, а ведь на моих глазах происходила демонстрация глубокого интеллекта. Да, птица пыталась понять, видел ли я, где она спрятала желудь, и старалась ввести меня в заблуждение. Но при этом она думала еще кое о чем. Желудок вороны имеет ограниченную вместимость. Если бы она съела желудь, то, наверное, утолила бы голод. Но ей хотелось еще и зерна. Со съеденным желудем в желудке вороне пришлось бы прятать множество зерен, а это слишком утомительно. Поэтому она решила для начала припрятать желудь, а уж потом наполнить желудок зерном, после чего полетела к своим товарищам на соседний луг. Я уверен, что за желудем она вернулась немного позже. Ворона прекрасно распланировала время и оптимально использовала имеющийся корм. Для этого ей нужно было подумать о будущем. А для меня данный эпизод стал замечательным стимулом, чтобы впредь еще тщательнее обдумывать все, что я увидел. Кто знает, возможно, и вы сталкивались с чем-то подобным и теперь задним числом можете разгадать, что происходило в действительности.