Александр Супин - Этот обыкновенный загадочный дельфин

Один мои знакомый, прекрасный ученый и настоящий трудоголик, когда услышал про то, как спят дельфины, вздохнул с завистью: «Вот бы и нам так научиться спать половинкой мозга. Сколько времени можно было бы сэкономить для дела!» Увы, пришлось его разочаровать. Никакой экономии для активной жизни сон одной половиной мозга не дает. Для энергичной, целенаправленной деятельности обязательно нужна активная работа всего мозга, обеих его половин — в этом и люди, и дельфины совершенно одинаковы. Когда у дельфина одна половина мозга спит, то ресурсов другой, «дежурной» половины хватает только на то, чтобы обеспечить минимум движений, необходимых для поддержания позы и нормального дыхания. Так что время, требуемое для сна, в целом не только не сокращается, а, наоборот, даже не сколько увеличивается: сколько-то времени спит одна половинка мозга, а потом спит другая, и в течение всего этого времени активная деятельность животного отсутствует. Нет, смысл попеременного сна двух половин мозга вовсе не в том, чтобы сэкономить время для активной деятельности, а в том, чтобы обеспечить дельфину выживание в непростых условиях.

Вот к каким необычным результатам привел простой, казалось бы, вопрос: как спят дельфины? И дело тут не только в том, что обнаружено еще одно необычное явление в их жизни. Затронутыми оказались самые фундаментальные представления ученых о том, что такое сон, как он возникает и чем регулируется: в соответствии с этими представлениями никакого «половинчатого» сна просто не должно быть, а оказалось, что он существует. Значит, придется серьезно уточнить наши знания о том, что такое сон. А это уже касается не только тех, кто изучает дельфинов, а всех тех, кому так или иначе приходится иметь дело с вопросами сна: и медиков, и специалистов по инженерной психологии и физиологии труда, авиакосмической физиологии и медицины... А все началось с простого вопроса: как спят дельфины?

Однако, после того как был обнаружен необычный характер сна у этих животных, возник еще один интересный вопрос. Ведь дельфины — не единственные существа, которые живут в воде, но дышат воздухом. Тюлени, например, хотя часть жизни и проводят на суше, но большие периоды находятся в воде, не выходя на сушу месяцами. Как у них обстоит дело со сном — точно так же, как у дельфинов, или они решают эту проблему другим способом?

После сказанного выше вы, читатель, уже знаете, что для решения этого вопроса нужно применить электроэнцефалографическое исследование мозга. Так и сделали, и оказалось, что во сне тюленей нет ничего необычного. Так же, как у человека, обезьяны или кошки, сон возникает у тюленя сразу в обеих половинах мозга. Так же, как и у наземных животных, глубокий сон у тюленей сопровождается полной или почти полной неподвижностью, глубоким расслаблением всего тела. А как же тюленю быть с дыханием? Оказалось, проще простого. Строение его тела таково, что даже при полной неподвижности он, как поплавок, висит на поверхности воды, а ноздри оказываются над водой. Если вода спокойная, без волн, то ничто не беспокоит тюленя, и он часами, как в мягкой постели, может так лежать на поверхности воды и спокойно спать. Ну а если не все мирно и у тюленя нет пол ной уверенности в безопасности глубокого сна, то у него есть выход и на этот случай. Он просто просыпается на короткое время и, сделав вдох или несколько вдохов под ряд, тут же засыпает снова — ненадолго, на несколько минут, до следующего вдоха.

Оказывается, можно жить в воде, дышать воздухом, но при этом прекрасно обходиться без таких сложностей, как попеременный сон в двух половинах мозга. Но что же тогда получается: не перемудрила ли природа, создавая дельфина и изобретя для него такой необычный сон? Ведь чего, казалось бы, проще: обеспечить телу такую плавучесть, чтобы дыхательное отверстие всегда, даже при полной неподвижности, находилось над поверхностью воды. И тогда не страшна неподвижность, не нужны никакие ухищрения, не нужно все время двигаться, а стало быть, нет нужды одной из половин мозга всегда сохранять бодрствование, так сказать, стоять на вахте (бдить, как и наказывал Козьма Прутков) — спи, сколько душе угодно! Вместо такого простого решения проблемы — какие-то невероятные сложности, совершенно необычный характер сна у дельфина. А ведь считается, что в процессе эволюции живых существ вырабатываются наиболее рациональные и эффективные способы приспособления к условиям обитания.

Но, собственно говоря, с какой стати нужно считать, что попеременный сон двух половин мозга — это слишком сложно, нерационально? Только потому, что для нас самих это непривычно, потому что мы сами спим обеими половинами мозга сразу? А может быть, это только с на шей точки зрения просто, удобно и естественно, потому что мы к этому привыкли и не представляем себе, как может быть иначе. Вероятно, с точки зрения дельфина, как раз наоборот: самым простым и эффективным способом решения стоящих перед ним проблем является по переменный, а вовсе не одновременный сон двух поло вин мозга.

В самом деле, попробуем посмотреть на ситуацию, встав на дельфинью точку зрения, и многое может пред стать в совершенно ином свете. Ну зачем погружать в сон весь мозг целиком, когда это совсем не безопасно? Зачем становиться на долгое время совершенно беспомощным и беззащитным? Ведь можно прекрасно выспаться сна чала одной половиной мозга, а потом другой. Активная, сторожевая половина мозга не только не даст захлебнуться в воде, но и о многих других опасностях, если они воз никнут, вовремя предупредит и от них защитит. А эти чудаки — наземные звери, да и люди вслед за ними — имеют привычку засыпать всем мозгом, а ведь в это время они становятся совершенно беспомощными, бери их голыми лапами. Ну не глупо ли? Куда как осмотрительнее и безопаснее не «выключаться» на время сна совсем, а спать вполглаза. Точнее, вполголовы.

Уж не знаю, так ли на самом деле рассуждают дельфины или нет (скорее всего, конечно, нет), но если бы это было так — согласитесь, свой резон в таких рассуждениях есть. Выходит, что, помимо всего прочего, дельфины еще невольно преподносят нам урок непредвзятого от ношения к серьезным научным проблемам, и прежде всего к проблеме эволюции животного мира и нашего, людей, места в этом мире. Те принципы, по которым построен организм человека, кажутся нам венцом творения природы, а на деле оказывается, что это лишь один из множества разнообразных путей, по которым может идти совершенствование живых существ. Конечно, серьезными учеными давно уже легализована точка зрения, что человек является центром Вселенной (такой взгляд на вещи называют антропоцентризмом), но все-таки подспудный червячок превосходства над остальным миром нередко шевелится где-то в глубине нашей души. А дельфины еще раз напоминают нам, насколько многообразна природа и как широки ее возможности.