Ник Дженс - Волк по имени Ромео. Как дикий зверь покорил сердца целого города

Мы вынуждены были терпеть молчаливые покачивания головой, поучения и прямые насмешки тех, кто никогда его не знал, не понимал и никогда не сможет понять. « Просто волк , – говорили они, как будто он был ржавым грузовиком или кучей гнилой древесины. – Не зацикливайтесь, живите дальше». В одном язвительном комментарии, опубликованном в газете «Эмпайер», его автор отмечал: «…то, что Ромео в конце своей жизни стал дубленой шкурой, является «идеальным» примером утилизации природных ресурсов». Официальная версия событий – история, которую мы узнавали частями от властей, – ставилась нам в упрек. Мол, эти люди своей любовью довели волка до гибели, приманивали его, действуя бездумно и эгоистично, получив в итоге то, что и должны были. Я знаю некоторых официальных лиц из четырех разных организаций – двух учреждений штата и двух федеральных, – которые искренне верят в официальную версию событий, считают ее правдой. Я встречаю их в очередях в банке и магазине стройматериалов. Я могу поздороваться с кем-то из них или поболтать, а кого-то просто игнорировать. То, что они знают об этой истории, подтверждает очевидные для них вещи.

На первый взгляд сага о Ромео может и вправду показаться историей-предостережением о том, как процесс приручения дикого животного закончился бедой.

Волки и люди просто не могут жить вместе, и эта аксиома подтвердилась в очередной раз. Однако эти факты не согласуются с нашим повествованием.

Черного волка никто не приручал, он пришел к нам таким: вовлекал в игру наших собак и утаскивал игрушки с самых первых дней, как появился среди нас. И он не был похож на прикормленного животного, у него не было ни одного из соответствующих негативных признаков. И его ничто не могло заставить уйти; когда мы пытались прогнать его, он возвращался. Если бы нам это удалось, то он бы оказался в еще более рискованном положении. Будучи мыслящим, разумным существом, он сам выбрал место, где ему жить и общаться с нашими собаками и с нами не только на своих условиях, но также адаптируясь и принимая наши правила.

Возможно, Майерс с Пикоком и получили удовольствие от того, что убили «знаменитого» волка, но они бы точно так же застрелили и любое другое животное, как уничтожали безымянных маленьких медведей, в которых большая часть охотников просто постеснялась бы стрелять. Известность волка служила ему защитой на протяжении удивительно долгого времени. Кроме того, согласно имевшимся у суда показаниям, Ромео был убит, будучи в компании других волков в дикой местности, а не у кого-то во дворе, и это не было связано с приручением. Эти обвинения противоречат сами себе: нельзя утверждать и то и другое одновременно. Но вне зависимости от того, где и как он погиб, один существенный факт остается очевидным: черного волка убила не любовь людей, а ее безжалостный, злостный антипод.

Насколько безопасно было Ромео среди нас? Не очень – будет самым коротким и очевидным ответом. И мое мнение было неизменным на протяжении всего периода времени. Оглядываясь назад, важно отметить, что возраст волка незадолго до его гибели почти в три раза превышал возраст среднестатистического дикого волка, обитающего в Национальном парке «Денали», – поразительно короткий период в три года – в том месте, где представители дикой природы могут бродить по большим участкам территорий, защищенных от человека. Долгие годы – а не недели или месяцы – город Джуно и черный волк демонстрировали беспрецедентный стандарт отношений на основе гармоничного сосуществования и взаимной безопасности двух видов, которые всегда конфликтовали между собой, как и любые другие на этой планете. Он прожил все эти годы не в результате действий нескольких людей, а вследствие терпимого отношения многих и сдержанности представителей федеральных и районных учреждений, не говоря уже о поведении самого волка. Если бы не извращенные действия двух чужаков, он мог бы жить и дальше, ожидая, как обычно, возле утеса Биг-Рок появления членов своей собачьей стаи.

Оглядываясь назад, я вижу его черную фигуру, свернувшуюся на снегу, в те весенние дни несколько лет назад, когда я смотрел на него, будто в последний раз. Лежа в ночной тиши рядом со спящей Шерри и собаками, я ощущаю, как воспоминания теснят мою грудь. Я беззвучно плачу, чтобы никого не разбудить, но плачу не по себе и не по черному волку, а по всем нам, таким одиноким и брошенным на произвол судьбы в этом разобщенном и все более пустом мире. На что мы можем надеяться, как избежать печальной участи?

Но ведь есть и другая сторона этой истории, слабый проблеск света, который то гаснет, то вновь зажигается, как первые лучи рассвета на темном небосклоне. Ничто не сможет отнять у нас ощущение волшебства, подаренное нам Ромео, который и сам был чудом, и все годы, проведенные в его компании.

Любовь, а не ненависть – то бремя, которое мы несем. Но от осознания этого оно не делается легче.

Находясь среди нас, черный волк дарил сказку тысячам людей, своим присутствием преображая пейзаж, а многие смогли взглянуть на окружающий мир и представителей его вида свежим взглядом. Сам того не осознавая, просто являясь тем, кем он был, он объединял людей: друзей и семьи, а также тех, кто мог никогда не встретиться, если бы не его присутствие. На протяжении многих лет я видел сотни, даже тысячи жителей Джуно – два человека тут, пятеро там, одну группу за другой, – собиравшихся на широком гулком полотне озера. Они стояли, опершись на лыжные палки, и болтали, глядя, как волк играет с собаками, бежит по льду, пересекая озеро, или лежит на одном из своих мест на берегу. И много раз я сам участвовал в этих беседах, которые, всегда начинаясь вокруг волка, затем уходили в другое русло, затрагивая миллион тем – и шутливых, и серьезных: от обсуждения местной политики и того, кто на ком женился, до выяснения таких деталей, как места наилучшего клева королевского лосося.

Благодаря Ромео я встретился со многими людьми, кого-то узнал поближе: жителей Джуно, людей из разных слоев общества, знакомство и дружба с которыми продолжались и после его гибели. Черный волк служил неотъемлемым фоном нашей жизни, делал нас всех ближе друг другу. Даже те из нас, кто не соглашался с остальными по поводу того, что следует делать, а что – нет, в том числе и в отношении волка, имели возможность высказать все лично. Мы стали ощущать себя иначе, более ответственно – каждый в отдельности и все вместе, понимая, что для нас важно и ценно. Вот так и получилось, что Ромео стал частью истории Джуно, а значит, и частью всех нас.

Через две недели после суда – боль от воспоминаний о нем обжигала не меньше, чем мороз – мы стояли холодным солнечным тихим днем конца ноября и смотрели вдаль поверх замерзшей глади озера Менденхолл. Сразу за ним вздымались горы, обнимая ледник и всех нас своими руками. Больше сотни людей собрались возле утеса Биг-Рок, вспоминая и оплакивая, еще больше людей делало это мысленно. Спустя много месяцев ко мне подходили друзья и незнакомые люди, извиняясь за то, что вынуждены были уехать из-за заранее запланированных дел в выходные накануне Дня благодарения.