Эдгар Берроуз - ТАРЗАН. Том 3

Тарзан, кружа по джунглям, постоянно натыкался на следы разрозненных отрядов чернокожих с западного побережья и арабских невольников. Догоняя эти группы, он наводил ужас на негров и заставлял их говорить правду о произошедших событиях. Всякий раз он слышал почти одно и то же. Никто не видел Мовуту с той ночи, когда случился пожар, и каждый предполагал, что он мог сбежать с другим отрядом.

Мысли Тарзана в эти дни были настолько заняты поисками Мовуту, что он не заметил исчезновения мешка с алмазами. Он вообще забыл о его существовании и лишь по чистой случайности однажды вспомнил об алмазах.

Только тогда обнаружилась пропажа. Однако, где и при каких обстоятельствах он мог потерять его, Тарзан не сумел припомнить. Наконец, на ум пришла догадка.

— Это мошенники-европейцы, — сказал он Джад-бал-джа, — это они похитили алмазы. — И яркая краска гнева вспыхнула на его лице, когда он подумал о вероломстве и черной неблагодарности людей, которых он выручил из беды. — Пошли, — позвал он льва, — продолжим поиски Мовуту, а заодно поищем и этих негодяев.

И вот когда Пеблз, Торн и Блюбер уже приближались к побережью, во время полуденного отдыха они с удивлением увидели идущего в их сторону человека-обезьяну в сопровождении огромного льва.

Тарзан не ответил на угодливые приветствия, а молча встал перед ними, скрестив на груди руки. На его лице застыло такое выражение, что Блюбер похолодел от страха. Испугались и остальные.

— Что случилось? — спросили они хором. — Плохие новости?

— Мне нужна сумка с камнями, которую вы украли у меня, — спокойно произнес Тарзан.

Каждый из троих с подозрением посмотрел на своих спутников.

— Я не понимаю вас, мистер Тарзан, — осмелился нарушить молчание Блюбер. — Я уверен, что здесь какое-то недоразумение, если только… — и он исподтишка бросил подозрительный взгляд на спорящих Пеблза и Торна.

— Я ничего не знаю о мешке с камнями, — сказал Пеблз, — и вы можете верить Блюберу.

— Я не верю никому из вас, — мрачно сказал Тарзан. — Даю пять секунд на размышление. Или верните сумку или вас тщательно обыщут.

— Пожалуйста, — воскликнул Блюбер, — обыщите меня! Обыщите, обыщите!

Клянусь, мистер Тарзан, я ничего не брал у вас.

— Здесь что-то не так, — заявил Торн. — Я тоже ничего не брал у вас, и уверен, что эти двое ни в чем не повинны.

— Где четвертый? — спросил Тарзан.

— Краски? Он исчез в ту самую ночь, когда вы привели нас в деревню. И с тех пор мы его не видели. Теперь мне все ясно. Мы терялись в догадках, почему он ушел, а теперь все ясно как божий день. Это он украл сумку с камнями. А мы-то гадали, что он мог украсть.

— Точно! — воскликнул Пеблз.

— Как же мы сразу не сообразили! — подхватил Блюбер.

— Все равно вас надо обыскать, — повторил Тарзан, и, когда подошел командир отряда чернокожих, он объяснил ему, чего он хочет. Троих белых быстро раздели и обыскали. Каждая принадлежавшая им вещь была тщательно осмотрена, но сумку найти не удалось.

Не говоря ни слова, Тарзан направился в джунгли, и через мгновение густая листва сомкнулась за человеком-обезьяной.

— Боже, спаси Краски! — воскликнул Пеблз.

— Что это он говорил о сумке с камнями? Что за камни? Он, случаем, не спятил? — сказал Торн.

— Отнюдь, — ответил Блюбер. — В Африке есть только один сорт камней, из-за которых Краски рискнул украсть и в одиночку отправиться в джунгли — это алмазы.

Пеблз и Торн раскрыли рты от удивления.

— Проклятый русский, — воскликнул первый. — Конечно, это он украл алмазы.

— Но, возможно, спас нам жизнь, — заметил второй. — Если бы Краски остался с нами, и этот Тарзан нашел бы алмазы, вряд ли мы остались бы в живых. Тарзан ни за что не поверил бы, что мы ничего не знали о краже.

Вдруг они с удивлением увидели, что человек-обезьяна возвращается, но он не обратил на белых никакого внимания, подошел к командиру, поговорил с ним о чем-то несколько минут, повернулся и снова ушел.

Сейчас Тарзан направлялся через джунгли в сторону деревни, где он оставил четвертых белых и из которой позже сбежал Краски. Он двигался быстро, Джад-бал-джа отстал и шел сзади по следу. За сравнительно короткое время Тарзан добрался до деревни, двигаясь по верхушкам деревьев, где ничто не могло его задержать.

У ворот он обнаружил след Краски, полустертый, но все еще различимый для обостренных чувств человека-обезьяны. Он быстро двинулся по следу, тем более, что Краски не маскируясь двигался по тропе, ведущей на запад.

Солнце склонялось за вершины деревьев, когда Тарзан добрался до поляны с мутным ручьем и стоящей на берегу хижиной. Человек-обезьяна остановился, прислушался, втянул воздух чувствительными ноздрями, а затем бесшумно пересек поляну. В траве у частокола лежало бесчувственное тело белого человека. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что это тот, кого он ищет. Тарзан сразу понял, что мешка с алмазами здесь нет: они теперь у того, кто убил русского.

Вокруг было множество следов женщины и мужчины. Мужчина оказался тем самым, который убил Гобу, великую обезьяну, и охотился на Бару-оленя, но женщина — кто она? Судя по следам, у нее были сбиты ноги, а взамен обуви они были обмотаны обрывками одежды.

Тарзан увидел, что следы мужчины и женщины ведут в джунгли. Идя по следу, он понял, что женщина постепенно отставала. Двигалась она медленно, а мужчина, не дожидаясь ее, уходил все дальше и дальше.

Действительно, Эстебан намного опередил Флору Хакес, которую больше не держали усталые одеревеневшие ноги.

— Подожди, Эстебан, — звала она. — Не бросай меня. Не оставляй одну в джунглях.

— Тогда поторапливайся, — усмехнулся испанец. — Не думаешь ли ты, что с таким богатством я буду останавливаться и ждать, пока кто-нибудь не придет и не отберет его у меня. Нет, я пойду к побережью со всей скоростью, на которую только способен. Сможешь поспевать за мной — отлично, не сможешь — твои проблемы.

— Но ты не можешь бросить меня, Эстебан. Даже будучи зверем, ты не можешь забыть, что я сделала для тебя.

Испанец засмеялся.

— Еще как смогу. Ты теперь для меня ничто, вроде старой перчатки. С этим, — он похлопал ладонью по сумке с алмазами, — я смогу обладать лучшими перчатками в мире. — И он засмеялся собственной шутке.

— Эстебан! Эстебан! — молила она. — Вернись! Я не могу идти дальше. Не оставляй меня одну. Прошу тебя, спаси меня.

Но он только усмехнулся в ответ, и, когда его фигура скрылась за поворотом тропы, девушка беспомощно упала на траву.

В этот вечер Эстебан сделал привал вблизи тропы, пересекавшей высохшее русло реки; по самому дну струился меленький ручеек, из которого испанец мог напиться.