Фарли Моуэт - Трагедии моря

В период между 1819 и 1829 годами среднегодовой уровень добычи составлял чуть меньше 300 000 «скальпов»; однако если подсчитать нерегистрируемый убой, то мы обнаружим, что в ходе этой бойни ежегодно уничтожалось не менее 500 000 тюленей. В 1830 году к Ледовому Фронту ходили примерно 558 судов, которые вернулись с 559 000 «скальпов». Весной следующего года добыча выросла до 686 000 (по данным одного авторитетного источника, было добыто 743 735). Даже меньшая из этих двух цифр означает фактический убой, превышающий миллион тюленей. Уничтожающее пламя человеческой алчности ревело теперь во всю мочь.

До сих пор настоящей главой прочно владели лысуны. Однако они были не единственным тюленьим племенем, населявшим мир плавучих льдов. Они делили это царство, мирно сосуществуя, с видом более крупных тюленей, известных зверобоям как «хохлачи» — по названию, данному им из-за наполненного воздухом мешка [134] Своеобразный полый кожистый вырост, сообщающийся с носовой полостью. При возбуждении эта полость наполняется воздухом. — Прим. ред. , имеющегося у каждого самца на верхней части головы.

Если лысунов можно считать своего рода «горожанами», живущими по преимуществу плотными скоплениями, то хохлачи скорее напоминают сельских жителей. Обычно их щенные залежки состоят из разбросанных, не смешивающихся друг с другом семей, каждая из которых состоит из самца, самки и единственного детеныша. Залежки хохлачи предпочитают устраивать на неровной поверхности многолетнего арктического пака, гораздо более сплоченного и торосистого, чем относительно плоский однолетний лед, которому обычно отдают предпочтение семьи лысунов.

Хохлачи моногамны, привязаны к своему месту обитания и яростно защищают свое потомство. Ни самец, ни самка не отступят перед врагом. Когда зверобой подходит к ним слишком близко, один из взрослых членов семьи или оба могут броситься на пришельца. И если учесть, что взрослый самец достигает более 2,5 метра длины и веса 400–500 килограммов, обладает клыками, которым мог бы позавидовать волк, и способен нести свою огромную тушу по льду со скоростью бегущего человека, он действительно представляет немалую опасность. Тем не менее, как считает д-р Уилфред Гренфель, ему не под силу состязаться с современными зверобоями.

«[Хохлачи] выказывают большую силу, мужество и любовь, защищая свое потомство, и я был свидетелем гибели всей семьи целиком. Убили семью четыре зверобоя специальными деревянными дубинками, но не раньше, чем самец схватил одну дубинку в пасть и, размахивая ею из стороны в сторону, согнал с льдины своих врагов. Чтобы не задерживать судно, этого старого самца решили поднять на борт. Казалось, он совершенно мертв. Однако, когда его туша уже была над поручнем, строп оборвался, и она упала обратно в море. Холодная вода, видимо, оживила тюленями я видел, как он вернулся к той же льдине, заметной по кровавым следам недавней битвы. Край льдины возвышался над водой почти на два метра, но тюлень выпрыгнул из воды и, не задев края, приземлился почти в том же месте, где его семья встретила свою трагическую судьбу. Зверобои тут же спустились на льдину и пристрелили самца».

Прошли годы после начала XIX века, а зверобои добыли очень небольшое количество хохлачей. Эти животные были слишком крупными и мощными, чтобы их могли удержать сети, и их было почти невозможно застрелить на открытой воде из огнестрельного оружия того времени. И поскольку добывали их редко, отдельные биологи пришли к заключению, что хохлачей, должно быть, всегда было мало. В действительности же хохлачи были чрезвычайно многочисленны. Правда, по абсолютной численности они никогда не приближались к лысунам, но, возможно, не слишком уступали им по биомассе — до того дня, когда они стали с лысунами товарищами по несчастью, попав в кровавую баню.

Черные дни наступили для хохлачей, когда ньюфаундлендцы приступили к поискам их семейных лежбищ. Поскольку эти лежбища располагались в углублениях под краевой частью ледникового языка, свисающего с юго-восточного берега Лабрадора, и с внешней стороны были защищены барьером торосистых льдин арктического пака, деревянные зверобойные суда могли проникнуть в убежища хохлачей, только когда ветер и погода разрежали лед. Естественно, что суда целыми днями были вынуждены маячить у внешней кромки арктических льдов; там-то они и встретили хохлачей.

Хохлачи сулили немалую прибыль убийцам, обладающим достаточной силой духа, чтобы справиться с ними. Прежде всего, спинка детеныша хохлача покрыта блестящим нелиняющим иссиня-черным мехом (отсюда его название [135] Blueback (англ.) — «синеспинка». — Прим. перев. ), а брюшко — серебристо-серым, который в отличие от меха бельков надолго сохранял свою окраску при способах дубления, применявшихся в то время. Поэтому шкура детеныша хохлача ценилась довольно высоко. Кроме того, из его «скальпа» получали в два раза больше жира, чем из «скальпа» белька. А с обоих родителей, которых обычно убивали вместе с детенышем, получали такое же количество жира, как с нескольких взрослых лысунов.

Уже в начале 1850-х годов ньюфаундлендские зверобои развернули регулярную интенсивную охоту на хохлачей и повели ее с таким размахом, что в последние годы XIX века, судя по результатам исследований Гарольда Хорвуда, на долю хохлачей приходилось до 30 % всех «скальпов».

Размножались хохлачи и на плавучих льдах в заливе Св. Лаврентия, где более благоприятная ледовая обстановка делала их еще более беззащитными перед зверобоями. Весной 1862 года зверобойные шхуны с Магдален за пять дней уничтожили 15 000 —20 000 этих тюленей. Несколько лет спустя одна ньюфаундлендская баркентина [136] Типа шхуны, шхуна-барк. — Прим. перев. привезла из рейса в залив Св. Лаврентия полные трюмы хохлачей.

Именно для хохлачей массовый промысел оказался особенно губительным. Когда зверобои опустошали щенные залежки лысунов, большинство самцов и немалая часть самок успевали спастись и могли по крайней мере восполнить потерю щенков. Но при нападении зверобоев на щенную залежку хохлачей, как правило, ни один из ее обитателей не уходил от них. Залежка уничтожалась раз и навсегда.

В современной научной литературе хохлачи упоминаются как «сравнительно редко встречающийся вид», «малочисленный и разбросанный», «значительно уступающий и всегда уступавший по численности лысунам», однако тщательное изучение истории тюленьего промысла подтверждает их прежнее изобилие, а также то, что их нынешняя редкая встречаемость объясняется почти исключительно нашим хищническим к ним отношением.

Период между 1830 и 1860 годами все еще ностальгически вспоминают на Ньюфаундленде как «славное время тюленьего промысла». За те тридцать лет было добыто 13 миллионов тюленей из возможно вдвое большего количества убитых. То было действительно славное время для промышленных магнатов. Безобразное побоище помогло нажить целые состояния многим торговым династиям, существующим и по сей день.