Фарли Моуэт - Трагедии моря

Норвегия и Канада проигнорировали эти предупреждения. Советский Союз осенью 1964 года запретил судовой промысел тюленей в Белом море. В ответ на предложение последовать этому примеру представитель канадского министерства рыболовства утверждал, что численность лысунов не только не уменьшается, но даже увеличивается. К тому же, добавил он, недопустимо даже думать о каком-либо покушении на право свободного предпринимательства извлекать законную прибыль из «рационального использования природных ресурсов страны, чрезвычайно важных для канадской экономики».

Норвежцы со своей стороны указали на то, что, поскольку промысловые лежбища тюленей Ледового Фронта и плавучих льдов у восточной Гренландии находятся в международных водах, никто не имеет права вмешиваться в действия их зверобоев. И Норвегия не потерпит никаких посягательств на ее право промышлять тюленей в открытом море.

До этого времени широкая публика пребывала в неведении о том, что происходит с тюленями. Вполне возможно, что при сложившемся положении западноатлантические популяции лысунов и хохлачей так и прекратили бы свое существование, если бы не неожиданный поворот судьбы. В 1964 году небольшая монреальская компания «Артек» заключила с квебекским управлением по туризму контракт на съемку серии рекламных телевизионных фильмов, расхваливающих красоты «Прекрасной Провинции». Отсняв традиционные достопримечательности, режиссер-постановщик вдруг решил, что картинам не хватает «изюминки», которая внесла бы в нее свежее дыхание жизни. Один из его помощников, уроженец островов Магдален, упомянул о том, что там каждую весну охотятся на тюленей, и режиссеру показалось, что это как раз то, что нужно. И вот в марте 1964 года съемочная группа компании «Артека» приезжает на острова и снимает фильм, чтобы показать древнюю и тем не менее волнующую историю битвы человека с природой в суровом мире ледяных полей — так сказать, старый Квебек во времена первых поселенцев.

Фильм получился довольно волнующий, но чересчур кровавый. Он запечатлел не только белую ледяную пустыню с алыми пятнами на талом снегу — следами тюленьей бойни, но и душераздирающие сцены убийства самых, пожалуй, трогательных малышей в царстве животных, которых зверобои косили направо и налево ударами окованных железом дубинок, к тому же крупным планом было показано, как с одного из этих прелестных созданий живьем сдирают шкуру.

Показ фильма по франкоязычной программе канадского телевидения произвел на зрителей столь ошеломляющее впечатление, что было решено показать его по общенациональной программе, снабдив английскими субтитрами. Впрочем, о субтитрах можно было и не беспокоиться. Показанные на экране ужасные сцены были красноречивее всяких слов.

Буря протестов против жестокого обращения с животными поднялась после того, как многие зрители, включая американцев, посмотрели программу канадского телевидения. Местные отделения Общества борьбы против жестокого обращения с животными и Общества в защиту животных приобрели копии фильма, устраивали просмотры для широкой публики в подсобных помещениях церквей, зданиях муниципалитетов и школах. На членов парламента и федеральное министерство рыболовства обрушился шквал негодующих писем тысяч простых граждан, требующих немедленно прекратить избиение тюленьих детенышей. Туристическое бюро Квебека в панике попыталось изъять фильм из обращения. Но было уже поздно.

Копии фильма попали за океан, где их размножили и разослали во все концы Европы. В ФРГ д-р Бернгард Гржимек, прославленный зоолог и директор Франкфуртского зоопарка, не только организовал показ его для всех европейских стран, но и стал инициатором всемирной кампании, требовавшей, чтобы правительство Канады «прекратило это кровавое зверство». Растерянные сотрудники канадских посольств оказались в кольце блокады пикетчиков и под дождем гневных писем. Как сказал один раздосадованный поборник тюленьего промысла, которому, разумеется, было совсем не до смеха, «пошла потеха».

Действительно пошла. Хотя правительства Канады и Норвегии поддерживали дельцов, поскольку сами пользовались их поддержкой, все их попытки заглушить всеобщее возмущение лишь подливали масла в огонь. Потому что, как пояснил чиновник одного федерального ведомства, «образ прелестного тюлененка плохо уживался в сознании людей с видом кучи выброшенных на лед окровавленных потрохов… факты и цифры тут не помогут. Если бы, скажем, речь шла об убийстве только что появившихся на свет кальмаров, тогда мы, возможно, и отстояли бы свои позиции. Но тюленьи детеныши?»

Взбешенные канадские чиновники перешли в яростное контрнаступление, называя тех, кто возмущался уничтожением тюленей, обманутыми простофилями, слюнтяями и любителями саморекламы. Министерство рыболовства мобилизовало своих специалистов, приказав им опубликовать «подлинные факты». Гневно отрицая обвинения в жестокости, якобы сопровождающей коммерческий промысел тюленей («подобные обвинения порочат честных тружеников-рыбаков»), представители министерства продолжали упорно утверждать, что тюлений промысел является жизненно необходимым и непреходящим элементом канадской экономики и что он ведется на разумных и гуманных началах.

«Промысел тюленей должным образом регулируется», — заявил достопочтенный X. Р. Робишод, федеральный министр рыболовства, поспешивший ввести первые в истории страны правила, регламентирующие тюлений промысел. Он объявил, что с весны 1965 года участие в охоте на тюленей будет ограничено введением системы лицензий, согласно которой каждый владелец судна или самолета должен уплатить 25 долларов за право «собирать урожай» лысунов или хохлачей. Кроме того, в целях охраны тюленей в заливе Св. Лаврентия министерство установило квоту на добычу не более 50 000 тюленей в год и назначило своих чиновников для контроля за промысловыми операциями и соблюдением законов. Наконец, чтобы опровергнуть обвинения в жестокости, представителей обществ защиты животных пригласили посетить ледяные поля залива Св. Лаврентия, чтобы они воочию смогли убедиться и убедить всех других в том, что тюленей убивают, проявляя всяческое к ним уважение.

Введение лицензий было чистым фарсом. Даже если бы эти взносы действительно взимались, они мало что изменили бы в сложившейся ситуации, так как лицензии выдавали в неограниченном количестве. Надзор министерских чиновников за промыслом тюленей состоял в подсчете шкур, доставленных с мест промысла самолетами и промысловыми судами, причем подсчет этот был весьма приблизительным, и в 1965 году упомянутая квота была превышена примерно на 4000 бельков. Посещение ледяных полей представителями обществ защиты животных было умышленно запланировано в том сезоне на вторую неделю «сбора урожая» и поэтому не состоялось: квоту, как и следовало ожидать, выбрали за первые четыре дня десяток больших судов и не менее шести десятков самолетов, быстро опустошивших лежбища в заливе.