Фарли Моуэт - Трагедии моря

Сэр Хэмфри Джильберт проявлял особый интерес к истории плавания Ингрэма в связи с тем, что в 1570-х годах он готовил экспедицию, чтобы колонизовать и установить сюзеренитет [53] Власть феодального властелина, сюзерена. — Прим. перев. над Ньюфаундлендом, Норембегой и Новой Шотландией. Ему необходимо было убедить своих компаньонов в прибыльности рискованного предприятия, и он рассчитывал, что в этом ему поможет молва о буйволовых шкурах. В 1580 году он отправил португальца Симона Фердинандо в путешествие к берегам Норембеги, откуда тот привез «много больших шкур», которые по всем признакам были буйволовыми.

К этому времени французы забеспокоились, как бы англичане не посягнули на их монопольную торговлю бизоньими шкурами. В 1583 году Этьен Беланжер проплыл с отрядом французов от Кейп-Бретона на юг до Кейп-Кода — возможно, это была попытка опередить англичан, которые в следующем году, по словам Хаклюта, уже выменивали бизоньи шкуры у индейцев на побережье Виргинии. Кроме описанных двух, были, вероятно, и другие попытки нажиться на шкурах бизонов, как это удалось, к примеру, Джону Уокеру в Норембеге.

Однако вряд ли эти попытки были столь же удачными. К 1590 году, после столетия набиравшей силу охоты, большинство бизонов, ранее обитавших в районе между рекой Гудзон, долиной озера Шамплейн и берегом океана, было, по-видимому, уже уничтожено. К концу столетия кончились и дни процветания этого вида животных на просторах, лежащих к востоку от Аппалачских гор. Для коренных жителей восточного побережья XVI века бизоньи шкуры были тем, чем позднее станут бобровые шкуры для племен, живших дальше к западу, — валютой для приобретения ружей, металлической посуды, безделушек и спиртного. Величественные дикие черные быки восточных лесов, которым прежде не причиняли заметного вреда люди, вооруженные деревянными палками с каменными наконечниками, теперь буквально рядами валились от рук тех же людей, но вооруженных смертоносными ружьями. Запах от гниющих трупов убитых животных был первым вестником зловония, которое вскоре пронеслось через весь континент.

В первые десятилетия XVII века большие стада восточных бизонов еще встречались, но только на удаленных от побережья территориях. В 1612 году сэр Самюэль Арголь прошел более 300 километров вверх по течению реки Потомак до южной части нынешней Пенсильвании, откуда он «направился пешком в глубь страны и обнаружил там большие стада крупных, как коровы, животных, из которых мои проводники-индейцы убили двух; их мясо оказалось довольно вкусным и питательным, и убивать их совсем не трудно, поскольку они неповоротливы и медлительны и не так свирепы, как другие дикие животные». «Совсем легко убивать из ружей» — вот что хотел сказать Арголь.

Слишком легко: после 1624 года бизоны уже не встречались не только на берегах Потомака, но и значительно севернее — в районе озера Гурон в Новой Франции. По словам иезуита отца Сагарда, к 1632 году «некоторые братья видели шкуры» этих животных, но ни один из них за последние годы не встречал живого бизона. Даже Самюэль де Шамплейн, который еще в 1620 году называл буйволов вместе с лосями и оленями вапити в числе ценных ресурсов Новой Франции, и тот, видимо, не успел застать живого бизона. Приблизительно в 1650 году Пьер Буше сообщал: «Что касается животных, называемых буйволами, то [сейчас] их можно встретить только… за четыреста-пятьсот лиг западнее и севернее Квебека».

Правда, остатки стад восточных бизонов все еще удерживали свои позиции в центральных и южных районах их обитания. Так, в 1680 году де ля Саль отмечал, что они еще встречаются в районе нынешнего Нью-Йорка, Пенсильвании, в некоторых западных районах Новой Англии, а также к югу до штата Джорджия. А Куртеманш примерно в 1705 году сообщал о неисчислимых стадах «быков» в долине реки Иллинойс.

К западу от горной цепи Аппалачей бизоны продержались до конца XVII века, а затем туда через перевалы хлынули орды европейцев, воспользовавшихся глубокими тропами, вытоптанными самими бизонами. Даниэль Бун был в первых рядах этого нашествия, и, как и его современники, он говорил о местах, таких, как Блу-Ликс, где на поверхность земли выходит соль (солонцы) и куда сходились со всех сторон бизоньи тропы, «глубоко прорезавшие землю, словно улицы большого города».

Основную массу этих «отважных пионеров», как их нередко величают в исторических книгах, составляли не поселенцы, а бродячие браконьеры, у которых на уме было не столько освоение земель, сколько добыча шкур. Быстро продвигаясь на запад, они столь успешно истребляли всех крупных представителей животного мира, что к 1720 году лишь несколько небольших стад восточных бизонов остались нетронутыми в узких ущельях и глухих местах Камберлендского и Аллеганского плато. Нью-Йоркское Зоологическое Общество констатировало, что к 1790 году стадо бизонов на Аллеганском плато «уменьшилось до 300–400 животных, которые искали убежище в горах Се-вен-Маунтинс, окруженных со всех сторон поселениями. Там они в течение непродолжительного времени скрывались в малодоступных местах».

Это было действительно короткое время. Суровой зимой 1799/1800 года стадо, в котором осталось меньше пятидесяти голов, окружили охотники на снегоступах. Животные, застрявшие по брюхо в снежных сугробах, были убиты на месте. Следующей весной в том же районе обнаружили еще трех бизонов: самца, самку и теленка. Самку с теленком застрелили сразу. Самец убежал, но вскоре его убили у Баффало-Кросроудс около Льюистона.

Конец был скорым. В 1815 году ходили слухи о том, что в окрестностях Чарлстона был убит одинокий бизон. Никаких других сообщений о бизонах не поступало вплоть до 1825 года, когда в «цитадели» Аллеганского плато была обнаружена самка с теленком. Обнаружены — значит убиты. Так погибли последние реликты не только восточных бизонов, но и вообще всех диких бизонов, обитавших восточнее реки Миссисипи.

Исчезновение восточных бизонов не вызвало никаких толков, вероятно, этот факт остался просто незамеченным. В ту пору новейшие конкистадоры — «покорители Запада» уже втянулись в новую бойню, которой вскоре предстояло пронестись разрушительным смерчем по всему континенту.

По оценке писателя-натуралиста Эрнеста Сетона-Томпсона, примерно к 1800 году в Северной Америке оставалось в живых около сорока миллионов бизонов — почти все они обитали в основном к западу от долины реки Миссисипи. Для уничтожения первых нескольких миллионов вооруженным европейцам потребовалось три столетия. Чтобы отправить на тот свет остальных, понадобилось менее ста лет одного из самых бессмысленных проявлений необузданной жестокости, пополнившей длинный список преступлений, совершенных человеком против мира животных.