Николай Устинович - Сильнее всего

Волны захлестнули ворона, помчали вперёд, на шумящий перекат. Казалось, что ещё минута — и птица погибнет в пенистых бурунах.

Однако этого не случилось. Ворон высоко поднял распущенный веером хвост, и под этим «парусом» его порывом ветра прибило к другому берегу.

Когда птица выкарабкалась на отлогую песчаную косу, в воздухе послышалось тревожное карканье. Появившийся из-за сопки с какой-то добычей второй ворон покружил над речкой, потом опустился на землю к своему товарищу и начал заботливо осматривать его со всех сторон.

— Подруга, должно, — проговорил дед. — Вороны — они всю жизнь живут постоянной парой.

Анисим и Вася подняли свои котомки и зашагали возле речки. Скоро они нашли удобное для переправы место, срубили два дерева, сделали маленький плотик и переплыли на противоположный берег.

Выйдя на гарь, дед стал выбирать площадку для пасеки, а Вася задумал наловить к обеду рыбы. Накопав червей, он вытащил из кармана крючок с леской, привязал к длинной хворостине и вернулся к речке.

Не успел Анисим решить, где следует ставить избушку, а где омшаник, как до него донёсся голос мальчика:

— Дед, смотри!

Анисим огляделся вокруг, но ничего особенного не заметил.

— Перенёс! — волнуясь, кричал Вася. — Здоровый ворон перенес через речку больного!

— Не может быть! — усомнился дед.

Прыгая через обгорелый валежник, он подбежал к внуку.

— Смотри! — показал Вася удилищем.

Обе птицы сидели на том обрыве, откуда упал в воду больной ворон.

— Вот ведь история!.. — развел руками старик. — Расскажи мне кто об этом — ни за что не поверил бы.

— Но почему они вернулись на старое место?.. — задумчиво спросил Вася.

— Почему — понятно, — ответил Анисим. — Этот берег открытый: от врагов спрятаться нельзя, от ветра укрыться негде. А на том — очень удобно: деревья, кусты…

Старик долго смотрел, как вороны медленно уходили в лесные заросли, потом сказал:

— Великий это закон — помогать друг другу в беде.

Анисим постоял на берегу, покурил и отправился на гарь заниматься своими делами. А Вася снова закинул в воду удочку.

Вечером, когда дед и внук возвращались домой, они взяли Дружка на сворку и далеко обошли то место, где сидел больной ворон.

Случай этот произошёл много лет назад, но он так врезался мне в память, что я помню его до мельчайших подробностей. В то лето я работал в орнитологической экспедиции, которая изучала жизнь птиц на Крайнем Севере. В нашу задачу входило также кольцевание птиц — для уточнения путей их перелётов.

Однажды местные рыбаки сообщили нам, что в тундре, на маленьких озёрах невдалеке от нашей стоянки, держится много линных гусей. Это было в июле, когда старые гуси, выведя потомство, меняли свое оперение.

Время линьки — очень тяжёлое время для гусей. Потеряв маховые перья, птицы не могут летать, становятся беспомощными. Пользуясь этим, их во множестве истребляют разные хищники.

Для линьки гуси забиваются в самые глухие места. Они держатся там большими стаями вместе с молодняком, который также ещё не поднялся на крыло.

Для кольцевания это время самое удобное: гусей можно ловить без особого труда десятками и сотнями. В другие месяцы это почти невозможно. Вот почему начальник нашей экспедиции распорядился немедленно готовиться к походу.

Колхоз выделил в помощь нам несколько человек. Он же дал для охоты три большие рыболовные сети.

В путь мы тронулись рано утром, вернее — в те часы, когда бывает утро. Летом на Крайнем Севере солнце не заходит: оно стоит на небе круглые сутки.

Для нас это было необычно, и мы вначале долго страдали бессонницей…

До озёр было и в самом деле недалеко, но на свой переход мы потратили немало времени. В тундре нет ни дорог, ни тропинок, идти приходится напрямик, пробираясь сквозь сплошные заросли скрюченного кустарника, карликовых берёзок и жёсткой, ржавой травы. Под ногами все время хлюпает вода, сапоги тонут в зыбкой, покрытой мохом почве, над головой вьются тучи гнуса… Трудно даже передать, как тяжело ходить летом по тундре!

В конце концов мы всё-таки добрались до озёр. И когда впереди сверкнула полоска чистой воды, наш проводник Иван Тульчин сказал:

— Отдыхайте, а я пойду посмотрю… Да громко не разговаривайте.

Он ушел, и его не было около часа. Возвратясь, Тульчин шепотом сообщил:

— Гуси есть, близко… В дальнем конце озера — удобный заливчик, там и расставим сети.

Стараясь не шуметь, пригибаясь к земле, пробрались мы к заливчику. Он и правда был удобен для загона, и мы растянули по обеим его сторонам сети, укрепив их на кольях. Там, где залив кончился, в тундру вдавалась узкая ложбинка, заросшая высокой, сочной травой. Эту ложбинку мы также с трех сторон обнесли сетями.

«Пригон» был готов.

Теперь оставалось самое трудное: загнать гусей в сети.

У нас были две надувные лодки. Мы отнесли их к другому концу озера, привели в готовность.

— Ну… начнём! — скомандовал Тульчин.

Люди, заранее расставленные цепью, с криком и шумом двинулись к озеру.

Вначале птицы не обнаруживали своего присутствия. Но по мере того как загонщики приближались к берегу, из травы и кустарника начали появляться гуси. Они стремительно выплывали на открытое место, испуганно оглядывались по сторонам и, увидев людей, ныряли. Солнце пронизывало озеро до дна — и нам было видно, как, вытянув шеи, неслись они под водой к другому берегу. Но там тоже стояли люди — и гуси, всплыв на поверхность, бросались на середину озера.

Из прибрежного кустарника и травы на воду вслед за первыми птицами хлынули десятки гусей. Гогоча и хлопая крыльями, они сбились на озере в большую стаю. Их было здесь не меньше сотни.

Тут от берега отчалили наши лодки. И едва они стали приближаться к стае, как серая лавина гусей шарахнулась в дальний конец озера, к сетям.

Проплыв немного, птицы сделали попытку прорваться сквозь цепи идущих по берегу людей. Но это им не удалось, и вся стая ещё более стремительно понеслась в узкий заливчик, где было так спокойно и не виднелось ни одного человека…

Гребцы, изо всех сил налегая на вёсла, не отставали от стаи. Вот они вслед за птицами ворвались в залив и резко остановили лодку. Преследование кончилось. Гуси были между двух крыльев сетей и, не видя впереди никакой опасности, торопливо вылезали из озера на берег, стараясь скрыться в высокой траве.

И когда последняя птица оказалась на суше, Тульчин закричал:

— Закрывай!

Мы поспешно выдернули из вязкой почвы колья, на которых были укреплены крылья сетей, и, перенеся их на новое место, замкнули круг. Стая оказалась в «пригоне».