Владимир Динец - Песни драконов. Любовь и приключения в мире крокодилов и прочих динозавровых родственников

Все это было очень интересно, но я не хотел изучать гнездование, вылупление и заботу о потомстве – этими сторонами биологии аллигаторов уже занималось много зоологов. С другой стороны, я понимал, что не могу целиком сконцентрироваться на “песнях” и “танцах” миссисипских аллигаторов, если хочу защититься через шесть лет, а не через шестьдесят, потому что наблюдать их можно всего полтора месяца в году.

Пока что у меня была практически полная свобода действий. Проект диссертации я должен был предоставить только через год. И я решил, что надо попробовать выяснить, как ведут себя в брачный сезон другие виды крокодиловых. Может быть, сравнивая их поведение, я смогу лучше разобраться в происхождении и значении “песен” и “танцев”. Мне тогда и в голову не приходило, что из этого скромного проекта получится шестилетнее путешествие по трем десяткам стран.

В то время считалось, что крокодиловых 23 вида. Впоследствии применение новых методов генетического анализа показало, что их несколько больше; сейчас цифра подбирается к 30. Вскоре я выяснил, что было много известно об анатомии, генетике и гнездовом поведении большинства из них, но почти ничего – об их брачных играх. Помню, глава о размножении человека в советском школьном учебнике анатомии и физиологии начиналась словами “Когда сперматозоид соединяется с яйцеклеткой… а обо всех предшествующих событиях скромно умалчивалось. В научной литературе о крокодиловых была такая же “дырка”. Я нашел опубликованные сведения только о шести видах, издававших какие-либо звуки, причем сведения отрывочные и основанные на наблюдениях в неволе. Люди, изучавшие этих животных, больше интересовались тем, что происходит через месяц-два после спаривания: строительством гнезд, заботой родителей о детенышах, темпами роста, то есть тем, что легко наблюдать в зоопарке.

Хотя из современных животных крокодиловые ближе всего к птицам, их традиционно относят к рептилиям вместе со змеями, ящерицами и черепахами. Изучением рептилий и амфибий (лягушек, жаб, тритонов и саламандр) занимается часть зоологии под названием герпетология. Поскольку в основном саламандры, ящерицы и змеи – животные скрытные, герпетологи редко пытаются наблюдать за их поведением в природе; подобные исследования обычно проводят на птицах и крупных млекопитающих. Еще реже изучают социальное поведение рептилий: старая и совершенно неверная догма гласит, что в основном они животные одиночные и необщительные.

Поскольку опубликованных данных о “песнях” крокодиловых почти не нашлось, я попытался разузнать побольше у биологов, которые с ними работали. В целом толку от этого было мало: на мои письма почти никто не отвечал. Даже кураторы зоопарков часто ничего не знали о поведении своих подопечных, потому что личная жизнь крокодиловых в основном происходит по ночам, вне рабочего времени сотрудников. А некоторые зоологи и заводчики просто не хотели делиться информацией.

Но несколько человек мне здорово помогли. Лиз фон Муггенталер, первооткрывательница инфразвукового общения жирафов и страусов-казуаров, рассказала, что специальное оборудование для записи инфразвука стоит сумасшедших денег, но есть одна старая модель магнитофона Sony у которая может записывать инфразвук – причем не по замыслу разработчиков, а совершенно случайно. Я купил подержанный магнитофон этой модели через интернет за пару сотен долларов. Правда, кассеты к нему давно не выпускались, но мне удалось связаться с главным офисом Sony в Японии и упросить их одолжить мне пару кассет из музея истории компании.

Стив Ирвин, знаменитый зоолог и ведущий многочисленных телепрограмм, с ходу предложил приехать к нему в Австралию изучать тамошних крокодилов. К сожалению, встретиться нам так и не довелось: в том же году он трагически погиб от случайного попадания шипа ската-хвостокола в сердце.

Еще один ответ на мое письмо пришел от Джона Торбьярнарсона, герпетолога из Университета Флориды. Джон считался чем-то вроде ангела-хранителя исчезающих видов крокодилов и аллигаторов. В XX веке многие из них оказались на грани вымирания из-за охоты и потери мест обитания. Сейчас все виды разводят в неволе, и большинство снова стали обычными хотя бы в части прежней области распространения, но некоторые по-прежнему под угрозой исчезновения в природе. Джон работал с самыми редкими: оринокским и кубинским крокодилами и китайским аллигатором. Если бы не его блестящие организаторские способности и поразительное упорство, этих трех видов, возможно, сейчас бы уже не было.

Джон пригласил меня в гости. Жил он в небольшом городке на севере штата, всего в нескольких часах езды от Майами. Он был исключительно обаятельным человеком: скромным, веселым и открытым. Вскоре я понял, что он также являлся ходячей энциклопедией всего, что связано с крокодиловыми. Услышав о моих наблюдениях и планах, он тут же предложил столько разных исследовательских проектов, что на их осуществление ушло бы несколько жизней. Но пока мне надо было выбрать что-то одно, и я решил заняться ближайшим родственником миссисипского аллигатора.

У мудрого путешественника нет твердого расписания и намерения куда-то обязательно прибыть.

Китайские аллигаторы

Единственный в мире аллигатор, кроме миссисипского, – китайский. Маленький и безобидный, он водился когда-то по всему Восточному Китаю, но к концу прошлого века был почти истреблен. Несколько аллигаторов уцелели в одном небольшом районе на юге обширной поймы реки Янцзы, ютясь в деревенских прудах.

В организованном китайскими властями питомнике их насчитывалось много сотен, но выпускать их было некуда. В наши дни Восточный Китай – по сути дела, один огромный населенный пункт, в котором городская застройка чередуется с сельской, а промзоны – с полями, но естественных ландшафтов практически не осталось. Только десяток священных гор по-прежнему покрыты лесом и населены разнообразной живностью. Эти островки дикой природы среди человеческого моря являются древнейшими в мире заповедниками, без которых богатейшие флора и фауна Восточного Китая давно бы вымерли. Но аллигаторы живут не в горах, а на заболоченных равнинах.

Джон Торбьярнарсон пытался все же найти подходящее место для выпуска аллигаторов и часто ездил в Китай. Он дал мне адреса нескольких местных зоологов, которые пригласили меня поработать в аллигаторовом питомнике. Из-за морозных зим и поздней весны китайские аллигаторы начинают брачный сезон только в середине июня, так что у меня оставалось время немного поездить по стране.