Владимир Динец - Песни драконов. Любовь и приключения в мире крокодилов и прочих динозавровых родственников

Уважаемые сотрудники факультета!

Убедительно просим соблюдать осторожность при передвижении по зданию. Нильский крокодил, присланный Владимиру его африканскими друзьями в качестве подарка по случаю защиты диссертации, сбежал из вивария. Он не опасен, поскольку длиной всего три метра и недавно поел (за месяц до отправки его покормили мертвым шимпанзе). Если найдете, пожалуйста, подержите его за хвост и позвоните Владимиру.

Хотите верьте, хотите нет, но мне пришло шесть сердитых писем с требованием немедленно убрать крокодила.

За день до защиты Стив пригласил меня к себе домой. Это была редкая честь. Я знал, что многие из его студентов так ни разу ее и не удостоились. У него в гостях я узнал про Стива много интересного: оказывается, он довольно близкий родственник Троцкого, был арестован в большем числе стран, чем я, и является единственным на все США фермером, выращивающим экологически чистые личи!

Защита прошла на удивление легко. Мое выступление всем понравилось, в основном благодаря множеству красивых фотографий, которые я наснимал за шесть лет. На бумаге диссертация выглядела намного серьезнее: на нее ушло три тысячи часов наблюдений, и мои P-значения были меньше o,ooi. Но больше всего я был рад тому, что нашел ответы на большинство вопросов, которые задал сам себе в начале работы. Какие-то из этих ответов наверняка были слишком упрощенными, а какие-то – всего лишь предположениями, нуждающимися в дальнейшей проверке. Будущие исследователи разберутся в деталях, уточнят теории, откроют новые интересные факты, а может быть, и докажут, что в чем-то я был не прав. Такова сущность науки: вы почти никогда не узнаете абсолютную истину; всегда остается еще работа, которую надо проделать, и загадки, которые надо разгадать. Именно поэтому наука такая увлекательная, интересная… такая настоящая.

Я оформил все бумаги заранее, чтобы не оставаться в Майами на лишний день. Как только закончился банкет, я загрузил вещи в машину и помчался на север.

На лето мы с Настей запланировали кругосветное путешествие. Мы собирались провести май в Италии, навестить родственников на Украине и в России, поехать во Вьетнам, чтобы принять участие в экспедиции Всемирного фонда дикой природы по поискам редкого, загадочного зверя под названием саола (к моей профессиональной гордости, саолу я нашел всего за четыре дня), а в августе покататься по Восточной Австралии. Я рассчитывал наконец-то увидеть в природе крокодилов сиамского и Джонстона – не с исследовательской целью, а просто ради собственного удовольствия. Честно говоря, от исследований крокодилов хотелось немного отдохнуть.

Но лучше всего было знать, что я смогу быть с Настей все время, а не два выходных в месяц. Она была моей лучшей наградой за эти годы. И с каждой минутой расстояние между нами уменьшалось.

Лучшая команда добывает самую крупную рыбу.

Детеныш аллигатора с мамой

Я провел год в Ноксвилле, изучая поведение змей и рыбок мбуна из озера Ньяса. После того как Настя защитила диссертацию, нам повезло: удалось найти работу в одном и том же университете в Луизиане. Правда, в университете я только числился, а настоящее рабочее место находилось за полштата от него, в болотах у побережья Мексиканского залива. Мы пытались восстановить там истребленную охотниками популяцию американского белого журавля, самого редкого в мире.

Публикация моей диссертации и всевозможных “хвостов” (наблюдений, которые к теме диссертации не относились, но все равно представляли интерес) заняла почти четыре года. Последняя статья, посвященная игровому поведению крокодиловых, вышла в начале 2015 года. Теперь я с двумя соавторами работаю над книгой “Социальное поведение рептилий”, в которой, в частности, будут обобщены все результаты моих исследований.

В Луизиане мне удалось наконец доказать, что аллигаторы действительно пользуются веточками в качестве приманок для цапель. Климат там прохладнее, чем во Флориде, поэтому гнездовой сезон у цапель не так растянут и строительство гнезд укладывается в две-три недели. Наблюдая за несколькими десятками аллигаторов, я выяснил, что с веточками на носу плавали только те из них, кто жил возле колоний цапель, и только в то время, когда птицы строили гнезда.

Прежде использование предметов в качестве охотничьих приманок было известно только у обезьян капуцинов и нескольких видов птиц. Однако, в отличие от аллигаторов, птицы и обезьяны не умеют приурочивать свое поведение к определенному сезону в жизни добычи. Мое открытие привлекло внимание журналистов, и мне пришлось целый месяц непрерывно давать телефонные интервью, а мое имя перевирали в газетах по всему миру.

Всего за несколько лет наши представления о сложности поведения крокодиловых полностью изменились, и эта маленькая научная революция еще не закончена. Например, теперь мы знаем, что арсенал хитроумных методов охоты у них шире, чем у любых других животных, кроме человека. Я, однако, уверен, что и у других живых существ, которых обычно считают безмозглыми и неинтересными, есть удивительные секреты – просто их никто не изучал достаточно настойчиво.

Тем временем несколько кинооператоров пытались снять “танцы” аллигаторов, но ночные съемки оказались очень непростыми, к тому же во Флориде два года подряд была очень дождливая весна, и аллигаторы разбрелись по затопленной саванне. Первым достиг успеха венгр Золтан Терек.

Весной 2013 года съемочная труппа National Geographic пригласила меня в Эверглейдс в качестве консультанта для съемок посвященной аллигаторам серии документального фильма о природе Северной Америки. У группы было суперсовременное инфракрасное оборудование. Тут же выяснилось, что крокодилы в инфракрасном диапазоне выглядят серыми, а аллигаторы – черными, потому что они лучше приспособлены к холоду и их панцирь устроен таким образом, что проводит всю тепловую энергию снаружи вовнутрь.

Я предложил провести съемки на моей любимой Тропе Змеешеек, где когда-то начинал свои исследования и впервые увидел “танцы” аллигаторов. Режиссер спросил, безопасно ли будет ведущему фильма – молодому парнишке – поплавать среди аллигаторов на надувной лодочке. Я сказал, что совершенно безопасно, но ведущий явно не был в этом уверен. Я вспомнил, как нервничал, когда первый раз спускал на воду свой надувной каяк, и не стал над ним подшучивать. Мы начали накачивать лодку. Вдруг здоровенный аллигатор выполз из воды и направился к нам, чтобы проверить, что за подозрительная деятельность идет на берегу его пруда. Пришлось отбежать в сторону и ждать, пока он успокоится. Теперь план совсем уж не выглядел безопасным, но, к чести ведущего, он все-таки согласился попробовать. Мы решили, что я буду плавать неподалеку в каноэ, чтобы вмешаться, если начнутся неприятности. Ведущий целый час медленно плавал кругами по черной воде среди полусотни плещущихся аллигаторов. Это выглядело очень красиво в цвете и жутковато в инфракрасных лучах. Он был в полном восторге, а я чувствовал себя немножко странно, словно наблюдал за собой самим семь лет назад или участвовал в съемках эпизода из собственной жизни, разыгрываемого кем-то другим.