Джон Куллини - Леса моря. Жизнь и смерть на континентальном шельфе

Сходная форма опустошительного заболевания наблюдалась у омаров, крабов и креветок, добытых поблизости от зон свалок. Среди симптомов — черные пятна на жабрах и разрушение панциря, который покрывается рубцами и выглядит обожженным. В тяжелых случаях конечности и членики брюшка нагнаиваются и отпадают. В нормальных условиях ракообразные обладают замечательной способностью к регенерации: ноги и клешни, оторванные хищниками или утраченные в драке с соперниками, легко вырастают снова. Но у животных с разъеденными конечностями из Нью-Йоркской гавани, помещенных для наблюдения в аквариум с чистой водой, восстановления не происходит.

Дело не ограничивается развитием явных симптомов. Исследователи обнаруживают у рыб, имеющих нормальный внешний вид, микроскопические повреждения и разрывы тканей. Возбудителями заболевания у креветок, по-видимому, являются определенные бактерии, которые получают доступ в организм через небольшие повреждения, например царапину или стертое место. Эти бактерии растворяют и поглощают хитин, образующий панцирь креветки. Причина же разрушения покровов и тканей у рыб не совсем ясна. Если рыбы являются жертвами хронического патогенного воздействия химических веществ, то за краткосрочным эффектом, который мы сейчас наблюдаем, может последовать длительный скрытый период развития заболевания. Биологам следует обратить внимание на возможность обнаружения опухолей и других признаков рака, вызванного канцерогенными химическими веществами, даже у тех рыб, у которых внешние повреждения отсутствуют.

Самый большой ущерб «плавниковая гниль» наносит камбалам, которые часто находятся в непосредственном контакте с морским дном. У зимней камбалы (Pseudopleuronectes americanus), может быть, потому что она населяет самые загрязненные участки, симптомы этого заболевания проявляются чаще, чем у других представителей этой группы рыб. Однако „плавниковая гниль" и микроскопические очаги патологического разрушения тканей теперь встречаются и у других камбаловых.

Ранней весной через огромные нерестилища на континентальном шельфе Центральной Атлантики над подводными прериями дрейфуют только что оплодотворенные икринки желтохвостой камбалы. Эти икринки, в отличие от икры зимней камбалы (Pseudopleuronectes americanus), легче морской воды, и они медленно поднимаются к поверхности моря. Там они становятся членами планктонных сообществ. Они дрейфуют в прозрачном, волнующемся океане, освещенном лучами солнца, часто вне пределов видимости земли. Во время дрейфа личинки претерпевают те же изменения, что и их кузины в илистых эстуариях: у них перемещается глаз, и они постигают искусство управлять пигментной окраской своего тела. Меняется и само поведение личинок: преобразуется чувство ориентации и равновесия, что делает возможным спуск на несколько десятков метров в глубь моря и переход к постоянному жительству на песчаном дне шельфа.

Желтохвостая камбала — ржавая лиманда (Limanda ferruginea) населяет широкие плёсы континентального шельфа. Некогда эта красочная рыба длиной до 45 сантиметров, с большими, беспорядочно разбросанными по ее коричневатой или оливковой спинке красновато-коричневыми пятнами и ярким желтым хвостом, встречалась к востоку от банки Джорджес в таких количествах, что дно было усеяно этой плоской рыбой, как галькой. Теперь ржавая лиманда, всосанная ненасытными пылесосами оснащенного техникой флота, резко уменьшилась в числе, особенно в прежних местах обитания в Северо-Западной Атлантике.

Довольно крупная популяция этой рыбы сохранилась в районе Центральной Атлантики. Большое нерестилище в центральной части шельфа простирается примерно от Нью-Йорка до Делавэра. Как и прибрежная черноспинка (Pseudopleuronectes americanus), ржавая лиманда мечет икру весной. Но этим сходство между двумя видами камбалы и ограничивается: развитие их протекает совершенно по-разному.

Малыши ржавой лиманды остаются в поверхностных слоях в течение нескольких недель, питаясь окружающими их планктонными организмами. В то же самое время крохотные развивающиеся рыбки становятся жертвами соседей покрупнее, имеющих самые разнообразные контуры и формы. Медузы, плавающие крабы и креветки, молодые кальмары и многочисленная молодь других видов взимают свою обычную разорительную дань, не говоря уже о целеустремленном хищничестве человека. Однако в более удаленных от берегов Нью-Йоркской бухты водах личинок ржавой лиманды подстерегают новые опасности. На самом густо населенном участке нерестилища ржавой лиманды есть углубление дна, которое может стать местом нефтяных разработок. Расположено оно в северной части каньона Балтимор. Впервые ихтиологи установили местонахождение нерестилища камбаловых в конце 40-х годов, в те времена, когда никому и в голову не могло прийти, что рыбы здесь могут подвергаться опасности. Однако даже сейчас влияние нефти на размножение ржавой лиманды остается не изученным, хотя биологи думают, что появление уродов у трески, вызываемое воздействием ничтожных количеств нефти на икру, — явление не единичное, и подобные аномалии могут проявиться у многих других видов рыб, обитающих на континентальном шельфе.

Изучая нефтяные загрязнения на дне Нью-Йоркской бухты, специалист по морской нефти Джон Фаррингтон из Вудс-Холского океанографического института нашел, что на всем протяжении шельфа вплоть до континентального подъема в осадках встречаются углеводороды нефти, имеющие антропогенное происхождение. Фаррингтон заявил, что шельфовые отложения в прибрежных водах Нью-Йорка стали подобны естественным нефтеносным пескам, каковыми они не являются. Еще до того, как из глубоких пластов желоба каньона Балтимор были подняты на поверхность первые баррели нефти, со свалок грунта, вынутого при дноуглубительных работах, вдоль морских путей тонкой струей текла нефть, распространяемая морскими течениями.

В 35 километрах к востоку от Лонг-Бранча, штат Нью-Джерси, в специально отведенный район, занимающий больше места, чем расположенные ближе к берегу главные зоны сброса канализационного отстоя и вынутого грунта, сбрасываются отходы производства химических кислот. Кислотные отходы, содержащие тяжелые металлы и другие примеси, сбрасываются многими промышленными предприятиями, расположенными на побережье Центральной Атлантики. Район сброса расположен внутри обширной зоны нереста менхаденов, но никаких исследований влияния химических продуктов на личинок рыб и другие организмы не проводилось.

За пределами континентального шельфа находится еще одна химическая свалка, которая затмевает все остальные. Она известна как Глубоководная свалка (ГВС) 106, так как она начинается в 106 милях от ближайшей точки побережья южной части штата Нью-Джерси. ГВС-106 — это место сброса самых токсичных отходов, производимых американской промышленностью. В 1974 году три дюжины компаний, включая такие гиганты, как «Дюпон» и «Америкен цианамид», захоронили около 400000 кубометров опасных химических веществ на ГВС-106. Сюда сбрасывают токсичные металлы (такие, как ртуть, кадмий и мышьяк), канцерогенные вещества, экспериментальные биоциды и нейротоксины.