Джон Куллини - Леса моря. Жизнь и смерть на континентальном шельфе

Другие жители берегов канала менее активны, чем крабы, но тем не менее благодаря их количеству они хорошо заметны. Разнообразные моллюски прикрепляются к деревьям над приливной зоной, крепче держась на участках, полностью заливаемых водой. На открытых пространствах среди корней деревьев и наверху в их кронах разнообразные пауки плетут свои ловушки, иногда достигающие почти двух метров в диаметре.

Впереди показалось сильно освещенное пространство, и лодка оказывается на поверхности уединенного солоноватого озерца, окруженного мангровыми деревьями. Вода неподвижная, глубина ее меньше метра, прозрачность уменьшилась; песчаное дно сменилось илистым. Мангровые деревья вокруг озера из-за плотно сплетенных ветвей выглядят сплошной зеленой стеной. Разнообразие в эту картину вносит стоящая в отдалении группа деревьев, на которых в состоянии послеобеденного оцепенения отдыхают крупные птицы. Одно дерево особенно перегружено, сидящие на нем птицы выглядят, как заморские фрукты. Большей частью это коричневые пеликаны.

Рядом, на открытом водном пространстве, царило беспокойство. Мелкие рыбки в возбуждении выскакивали из воды и снова исчезали в ней, как дождевые капли. Вдруг послышались резкие звуки и всплески. Вокруг лодки материализовались несколько небольших тарпонов [22] Тарпоны (рол Megalops) — представители небольшого отряда тарпонооб-разных. Внешне немного напоминают сельдей. Крупные экземпляры атлантического тарпона, о котором идет речь, в длину достигают 2,5 метра и весят свыше 150 килограммов. Активные хищники. Довольно часто выскакивают из воды или перекатываются по ее поверхности — Прим. ред. , устроивших охоту на мелюзгу. Вдруг две рыбы одновременно выпрыгнули из воды; затем еще одна и еще. Они около полуметра в длину, а высота, на которую они прыгнули, почти в два раза больше длины их тела.

В таком месте можно было бы провести всю жизнь. Нескончаемая масса практических и академических знаний лежит спрессованной в нескольких метрах по вертикали, от крон деревьев до торфянистого ила мангрового озера. Правда, если вы торопитесь, наблюдения лучше делать во время прилива. Во время отлива даже каноэ может завязнуть в иле. Но если уж вы решились, пуститься в поход по гладкому, похожему на плюшевый ковер илу не так уж плохо. Редко можно увязнуть в нем выше колена. Воображение представляет ил населенным вредными или даже смертельно опасными существами, но светлая и лирическая обстановка кораллового рифа с его муренами, скорпеновыми рыбами, жгучими кораллами и акулами куда более опасна. Единственное, что представляет действительную опасность в иле, — это устричные раковины и, в качестве спутника цивилизации, разбитое стекло. И то, и другое действует одинаково, хотя в некоторых местах попадаются раковины более острые, чем стекло.

Как бы то ни было, выбираешься на песчаную отмель у входа в бухту с чувством облегчения. Таща за собой на веревке лодку и шлепая по прозрачной, теплой воде ногами, получаешь удовольствие от ощущения твердой опоры под собой. Шероховатое дно пустынного континентального шельфа за изгибающимся устьем бухты простирается далеко вниз, до невидимого подводного горизонта. Там нет ни захвативших всю территорию ларьков с жареными сосисками, ни пляжных зонтов, ни портативных радиоприемников, ни запаха мазей, ни пловцов-спасателей. При ближайшем рассмотрении можно заметить и следы более важной культуры: холмики песка над норками спрятавшихся червей, извилистую дорожку, оставленную брюхоногим моллюском, быструю, V-образно изгибающуюся рыбку, метнувшуюся в заросли водорослей. К концу дня на фоне наступающего заката ибис планирует над мангровым лесом подобно доисторическому птеродактилю, внушая мысль о том, что этот окружающий, нас мир имеет богатую и непрерывную историю.

Еще позже, когда уже наступила темнота, каждый удар веслом, несущий к дому, шевелит жидкий огонь, концентрированное воплощение мерцающих над головой звезд. Галактики одноклеточных растений вспыхивают, как микроскопические пульсары; миллионы их начинают светиться в волнах, вызванных ударом весла. Вокруг них в темноте плывут мириады других существ, которые все вместе составляют единый Планктон, простирающийся от спутанных корней мангровых деревьев через просторы шельфа дальше в открытое море. В этих крошечных существах, зависящих от солнечного света и благополучия мангровых лесов, свершаются основополагающие биохимические процессы, и с этой точки зрения они более важны, чем ибисы, рыбы, моллюски и черви. Без них стало бы невозможным существование более высоких форм жизни, включая и человека. Нигде во всей тонкой оболочке биосферы, туго натянутой на поверхности земного шара, экологический изоляционизм не сможет просуществовать длительное время. Нигде этот принцип нельзя лучше проиллюстрировать, чем на примере Мексиканского залива, где тропические и умеренные зоны сходятся воедино в петляющих океанских течениях, в массах специфических для этого района питательных веществ и в сплетающихся потоках жизни, которые имеют свои приливы и отливы, зависящие от великих циклов, свершаемых Землей.

Несмотря на тот факт, что разработки подводных залежей нефти впервые начались в Мексиканском заливе, надежной информации об экологической обстановке на нефтепромыслах и вокруг них потрясающе мало. Конечно, исследования проводились, но они не всегда выполнялись на должном уровне и были посвящены ограниченному кругу проблем: либо пытались выяснить, какое влияние оказывает нефть, достигающая берега, либо изучались только устойчивые к нефти организмы, либо вне рассмотрения оставались наиболее чувствительные к нефти личиночные стадии, либо полностью игнорировались вопросы о влиянии нефти на сообщества живых организмов и сублетальном ее воздействии. Почти всегда при рассмотрении планов экспериментов или их интерпретации напускается много тумана. Более того, всегда эти исследования прямо или косвенно финансируются нефтяной промышленностью.

Начиная с конца 40-х годов, в заливе имели место многочисленные случаи утечек нефти. Многие из них были более крупные, чем утечка в районе Уэст-Фалмут, на Кейп-Коде, некоторые — сравнимы с катастрофой в проливе Санта-Барбара, в Калифорнии, когда там прорвало трубопроводы. Но в районе Мексиканского залива никакой исследовательской работы, хоть сколько-нибудь похожей на исследования, проведенные после этих двух случаев, предпринято не было.

Нефтяные платформы и трубопроводы начали появляться на побережье штата Луизиана в 1948 году. В северо-западной части залива добыча нефти со дна моря постепенно увеличивалась, и теперь здесь имеется не одна сотня скважин, из которых качают нефть и природный газ. С точки зрения потенциальных крупных утечек нефти и хронического загрязнения больших пространств самую серьезную опасность для морских экосистем представляют огромные масштабы современного производства. Кроме того, известно, что некоторые старые нефтепроводы протекают. Многие из них заброшены. Никто даже толком не знает, где они пролегают.