Джон Куллини - Леса моря. Жизнь и смерть на континентальном шельфе

Однако превращение личинок вряд ли сокращает население планктонного сообщества. Существуют дрейфующие организмы другого рода, развитие которых не сопровождается сменой образа жизни. Они никогда не поселяются на дне моря. Такие постоянные жители открытого моря известны под названием голопланктона (от греческого слова holos, что значит «целый», «весь»), в отличие от меропланктона (означающего «частично планктонный»), в состав которого входят личиночные формы животных.

Независимо от своей принадлежности к той или иной группе животных, весь планктон, взятый в совокупности, составляет неразрывное целое со всей жизнью в море. Условия, поддерживающие жизнь дрейфующих огромными массами сообществ, должны охраняться не только для того, чтобы обеспечить сохранность системы взращивания и расселения таких разных организмов, как губки и меч-рыба, но также и потому, что от этих невидимых живых плеяд зависят обширные и сложные связи в морских пищевых цепях. Экологов моря тревожит угроза, какую представляют для жизни планктонных сообществ сбрасываемые в море отходы, тепловые электростанции, утечки нефти и другие связанные с развитием техники явления. Возможно, что эта проблема окажется более важной, чем преданный широкой гласности вопрос о заморе рыб.

Нэд и я продолжали свой путь через царство низших животных. Мы плыли мимо губок, кишечнополостных, мшанок, червей, похожих на миниатюрные метелки из перьев для смахивания пыли, торчащие из-под камней. Мы видели моллюсков, плеченогих, чьи раковины напоминали лампу Аладдина, морские огурцы с венчиками из красных щупалец, усоногих раков, оболочников. Многих из этих животных я тут же узнавал по коллекциям, которые я собирал у побережья северной части штата Мэн и у берегов приморских провинций Канады. Там их можно видеть на мелководье у берега, а здесь мы встретились с этими холодолюбивыми видами в нижней зоне, не соприкасающейся с более теплым слоем над термоклином.

Однако мы недооценили бы значение этого процветающего сообщества, если бы описали его просто как биогеографическую зону. Это место является также живым музеем, «экспонирующим многочисленные реликты, сохранившиеся со времен темного геологического прошлого. Многие из этих существ дошли до нас в почти не изменившемся виде с того невообразимо отдаленного времени, когда континенты и океаны жили и умирали неизвестно где, когда горы поднимались внезапно, а опускались медленно, когда полярность нашей планеты менялась бесчисленное количество раз. Случалось, что ледниковый холод отдаленно ощущался даже в тропических морях, и уровень моря изменялся, подчиняясь ритму наступания ледников. Море впитывало в себя все изменения, и тем не менее населяющие его существа всегда могли найти в нем устойчивые и изобильные районы. И наоборот, наземные виды, преследуемые огнем и льдом, засухами и сотрясениями Земли, появлялись и исчезали со страшной быстротой. В море животные перемещались из одной эры в другую, не имея особых побудительных причин к тому, чтобы изменять свою основную форму и функцию. И они продолжали фильтровать темные воды и прочесывать богатый донный ил, как делали это издавна, с отдаленных времен господства беспозвоночных. По-видимому, эволюция в океане проходила более спокойно, чем на суше. Испытывая только отдаленное эхо внезапных поголовных вымираний и замен наземных видов животных, океаны постепенно давали пристанище новым типам жизни и в то же время сохраняли многие древние виды.

Конечно, в послеледниковое время и наша морская зона пережила относительно сложную историю. Я знал, что подводный пейзаж, который мы исследовали, претерпел огромные и разрушительные изменения, и пытался представить себе, как могла выглядеть вся эта местность после того, как ее выскребли и отполировали миллионы тонн медленно движущегося льда. Во время последнего наступания ледников, когда вода была скована льдом, уровень Мирового океана был приблизительно на 350 футов ниже. Далеко на восток отсюда большая часть нынешнего континентального шельфа оставалась нетронутой льдом, а здесь под тяжестью ледника местность деформировалась, сползая под уклон. По мере того как лед таял и отступал на север, суша, приспосабливаясь к обстановке, стала возвращаться в свое первоначальное положение, море же приходило в себя более медленно.

Около 10 тысяч лет назад, в те времена, когда североамериканский ледниковый покров отступал по всему фронту, экологическое восстановление среды, возможно, происходило быстро. Это глубокое холодное место, вероятно, было частью широкой мелкой бухты, не более 20 футов глубиной, усеянной маленькими островками, превратившимися теперь в многочисленные подводные гряды и небольшие возвышенности. Наверное, здесь была богатая морская жизнь, так как благодаря установившемуся после отступания льда мягкому климату вода нагревалась в соответствии с сезонными изменениями температуры. Невозможно даже себе представить, какое разнообразие морских птиц обитало здесь, вероятно, их было больше, чем в любое последующее время, ибо за гнездовья боролись не только местные виды, существующие теперь, но также и те, которые все еще не могли найти себе подходящих, свободных от льда участков севернее этих мест. Тюлени, моржи, киты и их родня, по-видимому, тоже находили себе убежище в этой мелководной, богатой островами акватории, сулившей изобилие нищи, уединение и безопасность, когда нужно было выводить детенышей.

Но море продолжало непреклонно подниматься, и в конце концов оно заняло господствующее положение над воспрянувшей сушей, которая пришла в спокойное состояние первой. Около 3 тысяч лет назад береговая линия находилась почти там же, где сейчас. Даже тогда, претерпев быстрое и глубокое изменение, побережье Северной Америки, должно быть, было вместилищем невероятного богатства жизни.

Однако в течение последних нескольких десятилетий виллы и курорты, чередующиеся с гигантскими дымовыми трубами и резервуарами, мусорными свалками и загрязненными нефтью гаванями, видоизменили береговую линию на протяжении многих миль. Будущие палеонтологи, без сомнения, будут сопоставлять кратковременные и обратимые действия больших наступаний ледников со сменившим их периодом вырождения — периодом экологического упадка, наступившим с беспрецедентной быстротой и отмеченным почти мгновенно нахлынувшей волной вымирания. Этот упадок будет несомненно приписан разрушительной геологической силе совершенно нового рода, деятельности социально агрессивного вида, который безрассудно растрачивает ресурсы и выделяет огромные количества непереработанных отходов производства, перегружающих естественный круговорот веществ в природе. Человек, это господствующее над всеми наземное животное, совсем недавно стал важным членом морской экосистемы, но сомнительно, что он успеет воспользоваться ее богатствами.