Дэвид Аттенборо - В поисках дракона

Это были необыкновенно привлекательные существа с гибким, гладким, блестящим панцирем, маленькими любопытными глазками и большим розовым брюшком. Почти целыми днями они спали, зарывшись в сено, а к вечеру оживали и начинали гулять по клеткам, нетерпеливо требуя еды. Надо сказать, что аппетит у них был чудовищный.

Из всех броненосцев девятипоясный самый обычный. Он широко распространен от Парагвая до северных пределов Южной Америки, а за последние пятьдесят лет он проник и на юг США. Индейцы часто приходили посмотреть на нашу Четверку и, сидя на корточках, наблюдали за каждым движением зверюшек. Я не мог понять, чем вызван такой интерес к животным, мясом которых они привыкли лакомиться и которых они видели не один раз. Может быть, подумал я, дело в том, что индейцам редко приходится наблюдать живого броненосца сколько-нибудь продолжительное время: ведь поймав зверька, они, конечно, тут же его убивают.

Индейцы рассказали нам о броненосцах много интересного, но не всему, должно быть, можно было верить. Например, они уверяли, что, если броненосцу надо перебраться через реку, он спускается к воде, погружается в нее и идет по дну, пока не выберется на другой берег. Я отнесся к этому сообщению с большим сомнением, но, вернувшись в Англию и внимательно изучив литературу, подумал, что индейцы, может быть, говорили нам правду. Броня утяжеляет броненосца, и в принципе он способен без труда удержаться на дне реки. Кроме того, броненосец обладает поразительной способностью надолго задерживать дыхание, возмещая недостаток кислорода в легких тканевыми ресурсами. То же самое происходит и при рытье норы, когда нос животного погружен в землю. Поэтому вполне вероятно, что броненосец действительно может ходить под водой, во всяком случае американским исследователям в лабораторных условиях удалось склонить его к этому. Но в научной литературе я не нашел ни одного сообщения о том, что броненосец в естественных условиях и по собственному желанию перешел бы реку по дну. Зато известно, что он может плавать обычным способом, по поверхности, наполнив легкие воздухом, чтобы увеличить плавучесть тела.

Мы не могли нарадоваться на свою Четверку, но, когда первые восторги прошли, мы опять забеспокоились о своем возвращении. За последние дни не было сильных дождей, и, если вода в реке начала падать, Кейо мог уже пуститься в обратный путь. Боясь его пропустить, мы свернули свой лагерь и вернулись в Иреву-Куа.

Неннито и Долорес встретили нас с мате. Мы расселись вокруг костра и, передавая друг другу тыквенный сосуд, стали делиться новостями. Хозяева рассказали, что в последнее время особенно свирепствовали польверины, что лесозаготовки идут хорошо и скоро можно будет приступить к сооружению плотов.

— А что слышно о Кейо? — спросил я.

— Он уже прошел, — небрежно ответил Неннито по-испански.

— Как прошел?! — Мы не верили своим ушам.

— Си, си. Река здорово мелеет. Я просил его задержаться, чтобы послать за вами, но он сказал, что очень торопится.

— Но как же мы теперь вернемся?

— Я думаю, что выше по реке еще осталось какое-нибудь судно и рано или поздно оно должно пойти вниз. Если это так, то они вас захватят, я уверен.

Нам оставалось только ждать и надеяться.

Через два дня судьба послала нам малюсенький катерок, который, громко пыхтя, направлялся вниз по реке. На борту находилось пять человек, и о дополнительных пассажирах не могло быть и речи, но капитан согласился забрать наших животных и большую часть багажа. Река быстро мелеет, объяснил он, и если не удастся за три дня добраться до Жежуи, то в ожидании хорошего ливня можно застрять на несколько недель. Катерок шел только до Пуэрто-И, но мы решили, что там больше шансов на подходящую оказию, чем в Иреву-Куа. Нам потребовался час, чтобы собрать и распределить багаж. Попрощавшись с Неннито и Долорес, мы устроились в своей лодке и отправились вслед за перегруженным суденышком.

Через три дня на подходе к Пуэрто-И мы увидели какое-то довольно большое судно, шедшее нам навстречу. Я схватил бинокль и, не веря своим глазам, узнал «Кассель». Можно было даже разглядеть несравненную, увенчанную соломенной шляпой фигуру капитана за штурвалом. Вглядываясь в эту фигуру и удивляясь самому себе, я шептал нежные слова.

Подойдя к высокому борту «Касселя», мы приветствовали Гонсалеса. Он перегнулся через поручни и широким жестом дал понять, что отныне роскошный корабль снова находится в нашем распоряжении. Когда переселение было закончено, капитан рассказал, что, увидев «Кассель», возвратившийся в Асунсьон без нас, джентльмены из мясопромышленной фирмы пришли в ужас. Они велели ему заправиться, вернуться в Пуэрто-И и ожидать нас там. Капитан подчеркнул, что он в точности выполнил это распоряжение.

Каюта показалась нам земным раем. Чарльз включил радио, улегся на койку и начал опустошать тарелку с канапе — галетами со сливочным маслом и искусно уложенными анчоусами, а потом надолго припал к стакану пива.

— Недурно прокатились, — сказал он, как бы размышляя. — Если не считать пары кисловатых деньков в середине дистанции, очень даже недурно прокатились.

Когда спустя несколько дней наш капитан подвел «Кассель» к причалу мясопромышленной компании в Асунсьоне и с небывало широкой улыбкой на лице сошел на берег, знакомые грузчики приветствовали его как героя. Гонсалес тоже покинул корабль и собрал собственную аудиторию, которая с живым интересом слушала его приключенческий рассказ, сопровождавшийся щедрой и выразительной жестикуляцией. А мы тем временем направились к конторе управляющего компанией, чтобы поблагодарить его за заботу и хлопоты.

После всех испытаний, выпавших на нашу долю на протяжении последних недель, мы с Чарльзом откровенно хотели получить все патентованные удовольствия большого города. Мне мерещились сухая постель, мягкий матрас, письма из дома и изысканные блюда (приготовленные не мной и не Чарльзом) на полированном столе красного дерева со сверкающей серебром сервировкой. Организация и подготовка следующего путешествия неизбежно потребуют не меньше недели, и мы мечтали провести ее, ни в чем себе не отказывая.

Управляющий тепло приветствовал нас.

— Вы вернулись в самый подходящий момент. Помните, вы говорили, что хотели бы побывать на одной из наших эстансий? [7] Эстансия — животноводческая ферма. Так вот, послезавтра в Буэнос-Айрес идет наш самолет, и, если вы хотите, он забросит вас в Ита-Каабо.