Дэвид Аттенборо - В поисках дракона

— Извините, — ответил я, — но, к сожалению, он действительно называется так, и другого названия у него нет.

Представитель захлопнул руководство.

— Ну да ладно, — заключил он весело, — назову его как-нибудь еще. Я уверен, что все будет в порядке.

Получив от него эти гарантии, мы аннулировали все свои заказы на рейс через Нью-Йорк, стоившие нам немалых трудов.

За два дня до вылета этот чиновник явился к нам. Вид у него был озабоченный.

— Мне страшно неловко, — сказал он, — но моя компания не может принять ваш груз. Начальник конторы в Буэнос-Айресе говорит, что животные, не отмеченные в руководстве, будут слишком плохо пахнуть.

— Какая чушь, — возразил я негодующе, — наши броненосцы вообще не пахнут. За кого вы их выдали?

— Понимаете, я просто решил выбрать такое название, которое вряд ли кто-нибудь знает. Я не мог вспомнить, как вы их называете, и решил поискать у своего сынишки, в одной из его книжек о животных.

— Так за кого же вы их выдали? — настаивал я.

— За скунсов.

— Я вас прошу, — сказал я, еле сдерживая ярость, — пожалуйста, телеграфируйте в Буэнос-Айрес и объясните им, что мои броненосцы — это никакие не скунсы. Они не пахнут. Пойдемте, вы убедитесь в этом сами.

— Теперь это не поможет, — ответил он с покаянным видом, — место уже отдано под другой груз.

Пришлось отправляться в ту авиакомпанию, с которой мы начали, и, не жалея извинений, просить вернуть нам все заказы для полета через Нью-Йорк, от которых мы отказались неделю назад.

Время шло, мы все еще находились в Асунсьоне, и проблем у нас день ото дня становилось все больше. Казалось, весь Парагвай прослышал о нас, и к дому, где мы расположились, стал стекаться народ из разных уголков страны. Гости приезжали на велосипедах и грохочущих грузовиках, приходили пешком. Они предлагали нам всевозможных животных, принося их в коробках, тыквенных сосудах и плетеных сумках. Редчайшим и самым замечательным из этих последних приобретений мы были обязаны человеку, с которым я познакомился в патио консепсьонской гостиницы во время нашей первой бесплодной погони за гигантским броненосцем. Теперь этот человек появился у нашего дома. Он катил перед собой тележку с наспех сделанным ограждением из реек и веревочек. Внутри ее стоял огромный волк необыкновенного вида. У него была длинная красноватая шесть, яркая белая «манишка» и ноги фантастической длины. Казалось, перед нами вдруг предстало ожившее отражение в кривом зеркале довольно симпатичной восточноевропейской овчарки. Это был агуара гуазу, гривистый волк, обитающий только в Чако и на севере Аргентины. Благодаря своим длинным ногам он может развивать невероятную скорость, и некоторые исследователи утверждают, что гривистый волк по быстроте бега превосходит даже гепарда. Зачем ему такая стремительность — остается загадкой. Убегать ему не от кого; гривистые волки чаще всего держатся на открытых равнинах, где ягуары, которые могли бы охотиться на них, не живут. Питается он, как полагают, броненосцами и мелкими грызунами, а для охоты на них нет надобности в чрезмерной быстроте. Никто ни разу не видел, чтобы гривистый волк преследовал нанду, а это единственное живое существо на аргентинских и парагвайских равнинах, которое может как-то соперничать с ним в скорости. Предполагают, что высокий рост этого зверя позволяет ему осматривать пространства плоских равнин, и это действительно так. Но вряд ли только этим можно объяснить логику эволюции, создавшей животное столь необычного телосложения.

Я был вне себя от радости. Буквально накануне мы получили телеграмму, в которой сообщалось, что Лондонский зоопарк приобрел в ФРГ крупного самца гривистого волка. Нас просили по возможности найти ему пару. По счастливой случайности наше животное оказалось самкой.

Сразу же возник вопрос: где держать волчицу? Сооружение, в котором ее привезли, было не только ненадежным, но и слишком тесным, бедняжка не могла там даже повернуться. Хотя прежний владелец волчицы сказал, что поймал ее совсем недавно, она безропотно позволила нам с Аполлонио надеть на себя ошейник и не сопротивлялась, когда мы осторожно вывели ее из тележки и привязали к дереву. Я положил рядом с пленницей сырое мясо, но она отвернулась. По настоянию Аполлонио мы предложили ей бананов, и, к моему изумлению, она тут же съела четыре штуки. Спустя некоторое время волчица стала рваться на привязи, причем так упорно и энергично, что я испугался за ее шею. Мы перевели волчицу на обнесенный загородкой птичий двор, предварительно заперев кур в сарайчике, а потом вооружились пилами и молотками и принялись переделывать тележку в клетку. К вечеру мы закончили работу, поставили клетку на птичий двор рядом с загородкой и попытались заманить туда волчицу. Но она не шла в клетку, а только испуганно огрызалась и рычала. Тогда мы изменили тактику. Аполлонио положил бананы в дальний угол клетки, а сам присел по другую сторону загородки, готовый захлопнуть дверцу, как только волчица решится зайти внутрь. Я тем временем начал мастерить переносную клетку для носух.

Темнело, а волчица по-прежнему игнорировала клетку. Я подошел к Аполлонио обсудить положение, и в этот момент она вдруг бросилась вперед, прыгнула на проволочное заграждение, перебралась через него и была такова.

Приусадебный сад был окружен надежным забором, и я не опасался, что волчица убежит в город. Но она легко могла спрятаться в густых зарослях бамбука, кактусов и других растений. Стало совсем темно. Мы побежали за фонариками и потом с час втроем обыскивали обширный сад, но не нашли никаких следов беглянки. Она будто сквозь землю провалилась. Мы разделились и стали прочесывать сад по квадратам.

— Сеньор! Сеньор! — раздался вдруг крик Аполлонио из дальнего конца сада. — Она здесь.

Я бросился к нему и в свете фонарика увидел волчицу. Она сидела посреди небольшой полянки, обсаженной низкорослыми кактусами, и рычала. Я весьма смутно представлял себе, как можно поймать дикого волка, не имея с собой ни веревки, ни сети, ни клетки. Пока я раздумывал, Аполлонио перемахнул через кактусы и схватил волчицу за шею. Столь красноречивый пример заставил и меня включиться в борьбу. Перепрыгнув через кактусы, я бросился туда, откуда доносилось сопение, визг и рычание. Пока я разбирался, что к чему, волчица сомкнула челюсти на руке Аполлонио, и, так как она не разжимала их, я смог, оседлав ее, сжать голову зверя без опасения пострадать сам. Почувствовав, что ее крепко держат сзади, волчица отпустила руку Аполлонио. К счастью, рана оказалась неглубокой. Чарльз, увидев, что происходит, благоразумно отправился за клеткой. Мы с Аполлонио держали волчицу, она бешено рвалась из наших рук, и, казалось, прошла целая вечность, прежде чем Чарльз явился с клеткой и нам удалось затолкать в нее зверя.