Игорь Литвинцев - Пять жизней на двоих, с надеждой на продолжение

А он, вдохновленный счастливой семейной жизнью, еще и продолжал работать. За это время успел написать четыре книги (от «Даррелл в России» в 1986 г. до последней – «Ай-Ай и я» в 1992 г.) и собирался начать новую: свою лебединую песню, которую хотел назвать «Я и другие звери: опыт автобиографии». Но уже не смог. (Попытался вместо него такую книгу написать потом его соратник Дэвид Хьюз, под названием «Himself and Other Animals». И издал, но это было уже типичное не то.)

Для этой книги он собрал множество материалов, воспоминаний и зарисовок. Но уже сам чувствовал, что не сможет, не успеет. Хотя иногда ему все еще казалось, что он справится с ее компоновкой. Правда вот, старость может помешать. И хотя сам понимал, что, к сожалению, этот процесс необратим, но смириться не хотел. Проводил целые дни, сидя над чистым листом бумаги, прокручивал в голове разные варианты и так и не написал ни единого слова. На самом деле, как мне кажется, ему еще и страшно было писать автобиографическую вещь, практически собственный некролог.

Как вы видите, последний этап жизни этого великого человека проходил так великолепно, как он и не мечтать не мог.

Но наступил момент, когда болезни навалились со всех сторон и начали одолевать. Про режим и какие-либо ограничения в напитках он по-прежнему слышать не хотел. И как только вырывался из-под контроля врачей и супруги, к утренней порции пива и дневной вина (в неограниченном количестве) добавлялась бутылка виски.

Но Ли никогда не жаловалась на судьбу. Даже в этих ситуациях она сохраняла спокойствие, подтверждая свою репутацию сильной и разумной женщины. Была абсолютно предана мужу и продолжала делать для него все возможное, даже если в тот момент была совершенно измучена.

Это действительно был подарок судьбы. Джеральд часто называл ее «зоологиней» и шутил, что соблазнил Зоопарком. И что она вот уж совершенно точно вышла замуж не за него, а за Зоопарк. (Именно этим укоряла его первая супруга, но зло первой семейной жизни стало добром во второй.)

Но дело было не совсем так. Вот какую правду написала Ли (что мне в ней очень понравилось) уже после его смерти: «Мне хотелось стать частью жизни Джерри и способствовать исполнению его мечты. Ведь я вышла замуж не по любви. Считаю, что не заслуживала его глубокого чувства, потому что не могла отплатить ему тем же – по крайней мере, сначала. Но я всегда была честна по отношению к нему. Когда же Джеральд серьезно заболел, мне захотелось защитить его. А поняв, что могу его потерять, я начала понимать, кого имела. И тогда я по-настоящему полюбила своего мужа и сказала ему об этом. Он был поражен, ведь я так долго не произносила этого слова. Ему было очень приятно… приятно, как ребенку. И он никогда не упрекнул меня за то, что я была так глупа и многого не понимала раньше». А когда ей исполнилось 66 лет она добавила «В то мгновение, когда я его впервые встретила я испытала такое чувство, словно зажглась тысечевольтовая лампочка. Мощь, энергия, харизма – сразу понимаешь, что очутилась в присутствии кого-то, абсолютно отличного от ее окружения». Но, вспоминайте, головы не потеряла.

ДМД даже в старости оставался харизматичным и привлекательным мужчиной и расценивал себя таким до самого конца. Даже в больнице не мог удержаться от флирта с медработницами. Он знал, что его любят, и это окрыляло его. Джеральд всегда обожал жизнь (а совсем не боялся ее, как считал его доктор) и любил женщин. Причем именно любовь к женщинам была мотивационным фактором, стимулирующим его успехи.

Вот интересно, что было сильнее: любовь к женщинам или к алкоголю? (В его собственной классификации много кокетства). Без последнего он тоже не мог существовать и применял постоянно, как давно и хорошо проверенный стимулятор. Вот вам история на грани анекдота: в Ассаме, когда лодка, на которой они плыли, начала тонуть, и надо было ее облегчить, он не разрешил выбросить ящик с местным пивом, которое ему понравилось. Заявил:

– Выбросить пиво в реку? Да вы что, с ума сошли?! Никогда. Лучше погибнем вместе!

Разве не героическое решение? Производители местного пива должны бы этой фразой гордиться и сделать ее рекламой.

Обычно его страсть к алкоголю объясняли генетическим предрасположением. Все дети Дарреллов этим грешили, ну и, конечно, во всем виновата была ирландская мама. Наследственность у нее была такая и ничего с этим не сделаешь.

Однако его врач объяснял это иначе:

– ДМД принадлежал к типу компенсированных алкоголиков (как правило, это первая, начальная стадия алкоголизма, которая довольно скоро перерастает в субкомпенсированный, а потом и декомпенсированный «изм», с последующей деградацией личности). Есть такой тип людей, которым нужно сбежать, спрятаться от действительности, постоянно защищать свое внутреннее «я» от жестокой реальности бытия. Жизнь для них слишком тяжела и непереносима. В случае ДМД алкоголь являлся именно такой защитой. И получается, что не влиял на способность плодотворно работать и нормально существовать в этом мире. Компенсированные алкоголики способны на такой образ жизни. Выпивка для них – это норма существования, более того, алкоголь необходим им как пища и вода, он позволяет им эффективно работать. В противном случае таким личностям не хватит сил и смелости жить в этом мире.

Я с этим врачом совершенно не согласен. Он пытается загнать Даррелла в общие рамки существующих представлений об алкоголизме. Но в них нельзя всю жизнь оставаться компенсированным алкоголиком. Это невозможно, в классическом алкоголизме это лишь первая стадия. И думаю, что придуманная доктором постоянная нехватка смелости, чтобы жить, тут совершенно ни при чем. Когда на ДМД со всех сторон действительно наваливалась куча проблем, тут уж действительно мог начаться реальный запой и депрессивно-апатическое состояние. Но не видеть выхода и все равно бороться или бояться реальности и перед ней пасовать – совершенно разные вещи. А ДМД из своих временных депрессий выходил и возвращался на свой уровень. А в течение второй жизни прежний уровень вообще превзошел. То есть он не был типичным алкоголиком.

Многие отмечали, что Дарреллу всегда нравился сам процесс пития – любого напитка, включая чай (правда, последнему он все-таки предпочитал что-нибудь покрепче). И в таком режиме он привык жить с детства, не скрывая от окружающих своих желаний и потребностей и никак не связывая эту привычку с эффективностью своей работы.

Я уверен, что просто есть особо талантливые люди, способные напрямую общаться с Сущностью (обычно говорят «с Богом»). И на них обычные человеческие правила и условности не распространяются. Я лично знал таких и всегда поражался двум вещам: их огромной работоспособности (при наличии несомненного таланта и высочайшей квалификации) в условиях необычного (скажем так) образа жизни.