Юрий Ситников - Скитания Кота

Улицы, дома, дороги, люди – всё смешалось воедино. А Кот всё шёл, полагаясь на природное чутьё и удачу.

Люди, которым была небезразлична судьба бездомного кота (потерянного и несчастного), не побрезговав, давали ему временный приют. Так Кот познакомился с одинокой пенсионеркой Анной Ниловной – женщиной, чьё милосердие к животным ежедневно заставляло её подкармливать дворовых кошек. Анна Ниловна взяла Кота к себе, назвала его Мальчиком и окружила заботой. Но никакая забота и ласка не шли в сравнение с любовью настоящих хозяев, друзей; и Кот снова был вынужден отправиться в путь, на поиски своей семьи.

Осенью Коту посчастливилось обрести кров в загородном доме знаменитой иллюзионистки Регины Шварц. Как и Анна Ниловна, Регина Васильевна оказывала посильную помощь бездомным животным. Была в ней та самая жилка сострадания, что не позволяла оставаться равнодушной при виде обездоленных хвостатых и усатых.

В доме Регины Васильевны жили две старые собаки: в прошлом цирковые артисты, а ныне списанные со счетов животные-долгожители. Пуделиха Татка – заводная собачонка, которая, несмотря на возраст, могла юлой крутиться от зудящего внутри непоседства, и гордый, степенный и мудрый цвергшнауцер Рамзес.

Они были его друзьями – настоящими, преданными и такими же старыми, прожившими долгую насыщенную жизнь, но не утратившими к ней интереса.

Кот понял простую истину – общаться с животными (пусть даже эти животные и не относятся к твоему семейству) намного проще, чем с людьми.

Одни люди были с ним жестоки и причиняли невыносимую физическую боль, другие настолько добры, что избавляли от страданий. Его любили и ненавидели, пытались уничтожить (и некоторым это почти удавалось) и создавали райские условия для существования.

Кот научился разбираться в людях, научился распознавать их истинную сущность по тембру голоса, вибрации, взгляду и улыбкам. Но встречались и те, кто мастерки скрывал свои пороки за обманчивой добродетелью. Люди-обманки! Притворщики! И тогда снова приходилось стонать от боли, зализывать раны, отчаянно недоумевая, почему человек настолько жесток и бессердечен по отношению к старому животному.

И пока Кот шёл, судьба наносила ему сокрушительные удары; он их сносил и продолжал свой путь. Вперёд и только вперёд. Шаг за шагом. Трудно, больно, страшно. А выбора нет. Или идти и достигнуть цели, или признать поражение, позволив преследующей его по пятам погибели одержать над собой победу.

…Скоро зима, Кот не терял веры. Но его страшила мысль о неминуемом поражении: прошлое казалось зыбким, будущее дышало неясностью. Настоящего у Кота не было. Он уже не жил, он существовал, границы собственной жизни потеряли чёткость.

Полустёртые блеклые воспоминания о семье, словно обрывки свинцовых туч, гонимые беспощадным ветром по небу, всё реже являлись в видениях. Теперь уже семья (как когда-то простиравшийся за окном мир) казалась миражом. Одни невразумительные образы: хлипкие, шаткие, полуистлевшие в глубинах кошачьей памяти.

Мысли кружили чёрными воронами, клевали в затылок, пугали своей стремительностью. Кот тряс головой, отгоняя сокрушительные потоки вероломных дум.

И продолжал идти. И ждать, и терпеть, и верить…

Показался ленивый рассвет.

Кот выбежал на дорогу, оставив позади вспаханное поле с промерзшими комьями черной земли. Боязливо озираясь по сторонам, он посеменил вдоль черно-белого бордюра. Идти было легче, чем по нарезанным на поле гребням. Но на дороге существуют определенные риски, машина может появиться из ниоткуда, внезапно; а впопыхах и растеряться недолго: метнешься не туда – и окажешься под колесами.

Гудит. Мотор гудит! Кот задергал ушами – точно, машина едет. Пришлось перебежать дорогу, спуститься по пологому склону с желтеющими островками жухлой травы, покрытой инеем, перепрыгнуть через неглубокий ров, очутившись на том же поле, только по другую сторону от дороги.

А здесь опять знакомые черные гребни, заледенелые и неприступные, и идти по ним (не говоря уже о беге) неудобно – лапы срываются, приходится передвигаться прыжками, как зайцу. Смешно, наверное, со стороны выглядит, но ему не до смеха, он опять стал бездомным, уязвимым перед лицом необъятной свободы.

Вот она, свобода – почти что вселенная, раскинулась до самого горизонта, её слишком много, а вот он, Кот – песчинка в сравнении с масштабами вселенной. Прыгает с гребня на гребень, когда оступится, когда упадет, и ненавистна ему свобода со всеми своими привилегиями. Отберите у Кота свободу, заточите его в четыре стены, но чтобы рядом были хозяева – семья – и станет он самым свободным животным из всех живущих. Кто готов пойти на такой бартер, отзовитесь!

Вскоре Кот дошел до леса. Лес шумел, раскланиваясь в любезном приглашении. Несмотря на ранний час, он был наполнен необыкновенными звуками, а запахи, витавшие всюду, казались чарующими, новыми и зовущими.

Холодный ветер, путаясь в длинных и таких уродливых, без листвы ветвях, трещал от негодования, и потом свистел и качал деревья, заставляя поскрипывать могучие шершавые стволы, поражавшие воображение потрясающим величием. Стволы как живые колонны, тянулись все выше и выше, и наконец достигали такой несокрушимой мощи, что царапали острыми макушками угрюмое серое небо, опустившееся этим утром низко-низко и почти слившись с нагим лесом.

Под лапами похрустывала листва, а там где сошел иней, листва шуршала, источая букет сладковатых запахов, не совсем приятных, но, бесспорно, интересных, ранее неизведанных. Многие кочки пахли весьма недурно, чем-то съестным, и пару раз Кот начинал их подкапывать, обходя с разных сторон и принюхиваясь. Чем тут может пахнуть, одна несъедобная листва, промерзшая трава и земля. А ведь пахнет же. Вкусно пахнет. Значит, надо раскапывать дальше, не останавливаться.

Вот и лапы уже перепачканы, и кочка раскопана, и струя хорошего запаха сильнее бьет в нос, а съестного не видно. Повинуясь инстинкту, Кот продолжал копать, появилась первая ямка, затем вторая, запах вскружил голову – пахло мышью. Невероятно, меньше всего он ожидал почуять в лесу запах грызуна: по наивности Кот полагал, те живут исключительно на дачах и в больших городах. Но нет, пахнет же сейчас здесь мышью. Определенно мышью!

Кот работал лапами все быстрее и быстрее, чувствовал, цель близка, надо поднапрячься – и удастся позавтракать шустрым зверьком.

Заостренная морда маленькой мыши показалась из разрытой норы в момент наивысшего кошачьего азарта. Вот она – лови! Мышь выскочила из норы, добежала до пня, хотела юркнуть в кучу листьев и даже зрительно наметила траекторию побега, но сегодня был не её день. Кот оказался проворнее. А мышь была очень даже вкусной, вкуснее дачной, что не могло не придать бодрости духа.