Денис Ганин - Отпуск в кредит

«Не проблема. Всё будет окей, не беспокойтесь», – как всегда, на почти не ломанном английском ответил грек-киприот Захариас.

Он также написал, что его самого на вилле не будет, а ключи от дома будут в сейфовом ящичке на стене возле входной двери. Шифр тоже прислал. На столе на видном месте он также пообещал оставить короткую инструкцию: что, где и как. Если будет возможность, заглянет к ним на минутку, может быть, – и то, только чтобы удостовериться, что у них всё в порядке.

Местечко на Кипре, где им предстояло провести этот отпуск, было вдали от знаменитых кипрских тусовочных курортов Айя-Напы и Протораса, которые так полюбились русским туристам. Приземлиться они должны были не в шумной Ларнаке, а в маленьком аэропорту Пафоса; далее на машине их путь должен был пролечь через городок Полис в деревушку Помос, что на самом северо-западе греческой части острова. Итого где-то час в пути. Навигатор с русскими настройками, как это и было заранее оговорено, уже будет ждать их в машине. Всё чётко и удобно.

* * *

Вот и долгожданная всеми среда. Ранний рейс. Такси мчит их в Домодедово. За окном ещё совсем темно, даже для середины августа. Удивительно, но Олег встал сегодня, как штык. Что значит на море, а не в школу. Ну ладно, школа вот-вот тоже начнётся.

– Тебя совсем не смущает, что этот Помос – глушь несусветная? – Юра спросил в такси Настю.

– Неа, – ответила она, заглядывая ему в глаза и широко улыбаясь, – с тобой – хоть на край света.

– Счастливая ты, Настька! – Юра ещё крепче сжал её за плечо и поцеловал в висок.

– Ага.

Улыбка не сходила с её лица.

– Пап, а там рыба водится? – неожиданно вмешался Олег.

– Ещё какая!

– А акула может пойматься?

– Акуле приманка живая нужна.

– Живая?

Олег приоткрыл рот в недоумении.

– Ну да, ловля на живца. Слыхал?

Олег отрицательно покачал головой

– Пап, а это как, на жильца?

– Только правильно говорить: на-жив-ца. Это когда ловится сначала маленькая рыбка, – стал объяснять Юра, – а потом её сажают на большой крючок и забрасывают в море. Если рядом будет рыба побольше, например акула, она увидит эту рыбку, бросится на неё и сама попадётся на крючок.

– Пап, а если мы не сможем поймать маленькую рыбку?

– Ну, тогда… придется в качестве живца использовать… какого-нибудь маленького мальчика, – решил пошутить Юра.

Произнеся это, он стал пристально всматриваться в глаза сына, как бы отсчитывая время его реакции на шутку.

– Па-па! Дурацкие твои шуточки.

Олег изменился в лице через секунду-другую и, обиженный, демонстративно отвернулся и уставился в темноту за окном.

Юра и Настя, а также водитель такси, который тоже всё слышал, громко рассмеялись.

* * *

Чемоданы уже сданы, и граница пройдена. В дьютике они купили сладости для Олега, кое-какую косметику и бутылочку коньяка для себя. Сели в кафешке, решив скоротать время до вылета. Еда была так себе. Олег даже не доел запеканку.

– Ну что, за отдых выпили, давай теперь за удачный полёт, – предложил Юра, подняв стаканчик с остатками коньяка.

– Давай!

Вдруг Настю кто-то толкнул сзади, бумажный стаканчик выпал из её руки, а коньяк пролился на пол.

– Ой, извините, пожалуйста, – поспешила сказать пожилая женщина, толкнувшая Настю. – Мне дико неудобно. Простите ещё раз.

Минутой назад эта подтянутая с уложенными седыми волосами женщина пробиралась сквозь столики, ища свободный. За собой она катила чемодан с ручной кладью. На согнутой в локте своей другой руке она держала сумочку. Неожиданно женщина развернулась, боковым зрением увидев, как кто-то встаёт из-за стола, и своей сумкой ненароком задела Настину руку. Один миг – и стаканчик выпал. Тост Юры не удался. Обидно. И даже не в коньяке дело.

– Ничего страшного, – тактично ответила Настя, явно раздосадованная.

Она опустила вниз глаза, чтобы случайно не обидеть женщину. В конце концов, со всеми такое бывает. Ведь она же не нарочно, в самом деле.

А вот Юра не стал отворачиваться – недовольным молчаливым взглядом он окинул незнакомку сверху вниз.

На миг их взгляды встретились – этой пожилой женщины и Юры.

– Извините, – теперь уже женщина неохотно бросила и ему.

Юре почему-то стало не по себе. Гул вокруг, все эти разговоры соседей, лёгкая музыка за барной стойкой, объявления по громкоговорителю стали слышаться, как если бы он был под водой: приглушённо, с каким-то эхом. Картинка перед глазами потускнела и помутнела, потеряла чёткость, стала бесцветной и медленно поплыла по кругу. Недвижимыми оставались лишь эти глаза напротив, горящие как два небольших светодиода в самом центре круга. Непонятное и неприятное чувство охватило Юру. Дыхание как будто остановилось. Где-то он уже сталкивался с таким взглядом, но где, хоть убей, никак не мог вспомнить. Потом глаза так же быстро исчезли, словно потухли светодиоды. С ними не стало и этой женщины. Вероятно, она не захотела больше здесь оставаться и ушла искать другое место.

– Юра, Юра, что с тобой? Очнись!

– Папа, папа.

Испуганные Настя и Олег трясли его уже с полминуты за обе руки.

– А? Что? – Юра пришёл в себя. – Что, пора на посадку? – Он поставил на стол так и недопитый им стакан.

– Юра, ты что так задумался? Мы еле тебя растолкали.

– Да?.. О! Слышите? Объявляют нашу посадку. Всё, вставайте! Олег, бери сумку! Настя, пошли!

* * *

Полёт продолжался уже часа три как. Там, внизу, под брюхом боинга лежало необъятное море. Яркое солнце пробивалось из-под закрытой наполовину шторки иллюминатора и отражалось от поверхности воды. Турция уже позади. Ну вот, скоро и Кипр. В экономклассе кормили неплохо, но было как-то сухо и чертовски не хватало воды. Они хотели купить бутылку уже после прохождения погранконтроля, но вот незадача – забыли.

– Мама, я хочу попить, – некстати заныл Олег.

– Если увижу стюардессу, попрошу для него стаканчик, – сказал Насте Юра, сидящий у прохода.

– Ага, – кивнула та ему и отвернулась, обращаясь к сыну:

– Олежа, папа сейчас попросит тётю принести водички. Смотри пока в окошко. Может, откроем побольше, а?

Стюардесса, как назло, всё не появлялась. Специально поднимать руку и искать где-то там кнопку вызова не хотелось. И так мимо пройдёт, рано или поздно. В ожидании стюардессы Юра закрыл глаза. Сон медленно подкрадывался к нему и тонкими струйками эфира пытался просочиться в ноздри и уши.

Вдруг самолёт хорошенько качнуло. Воздушная яма. Такое бывает. Юра открыл глаза. Высунув в проход голову, он посмотрел в обе стороны. Все пассажиры сидели на своих местах, за исключением пяти-шести стоявших, склонившихся, видимо, над своими местами и пытавшихся тем самым разогнать кровь по жилам. Чей-то маленький ребёнок – девочка, годика два, не больше, – с голыми, одетыми в одни носочки ножками, в короткой маечке и набухшем подгузнике медленно прогуливалась по рядам. Проходя мимо пассажиров, она, осторожно улыбаясь, заглядывала им в глаза, видимо, ища кого-то. Большинство людей не замечало чудного малыша, но те же, кто ловил на себе детский, незамутнённый проблемами взгляд, сразу же забывали обо всём и расплывались в ответной широкой улыбке.