Рудольф Самош - Кантор идет по следу

— Что вам здесь нужно? — строго спросил он.

— Господина Клотара.

— Вот как? А что вы от него хотите?

Как только мужчина появился на веранде, Кантор забеспокоился и осторожно начал приближаться к нему.

— Уберите отсюда вашу собаку! И если вы немедленно не уйдете отсюда, я вызову полицию!

— Напрасно будете стараться, — утихомирил его Шатори. — Мы как раз из полиции.

По лицу Клотара пробежала гримаса замешательства. Сразу же изменив тон, он спросил:

— Что вам угодно, господа?

— Прежде всего мы хотели бы войти в дом.

— Мама, пусти их.

Кантор тихо заворчал.

Когда старуха открыла дверь, Кантор, опередив хозяина, нервно ворвался в прихожую и начал по порядку обнюхивать всю комнату. Когда на пороге показался Шатори, пес уже обнюхивал верхнюю одежду, которая висела на вешалке.

— Что это такое?! Если ваш пес что-нибудь порвет, вам придется за это платить… Неслыханная дерзость!

Шатори не успел ответить хозяину дома, как Кантор, схватив в зубы кожаную перчатку, принес ее Чупати.

— Перчатка ваша? — спросил Шатори.

— Разумеется. Если ваш пес мне ее…

— Вы не очень-то распространяйтесь о Канторе! — не вытерпел старшина.

— А где ваша жена? Могу я поговорить с нею? — тихо и спокойно обратился Шатори к хозяину дома.

— У меня нет жены.

— Вы разведены?

— Да. А какое вам дело до моих семейных дел? И вообще, что вам здесь нужно? Что вы тут ищете? Я буду жаловаться на вас за нарушение неприкосновенности жилища и самовольный обыск!

— Ну, вот видишь? — плачущим голосом проговорила старуха. — Она и сейчас не угомонилась. Мало того, что она отравила нам пятнадцать лет жизни!.. Она ведь прокляла нас с тобой!..

Шатори с любопытством разглядывал старуху.

— Как вас следует понимать?

— Да никак. Бедняжка, ей часто мерещатся кошмары, — ответил вместо матери сын и, повернувшись к ней, продолжал: — Сколько раз я просил вас забыть о своих предрассудках! Здесь никого не интересует это…

— А где живет ваша жена? — поинтересовался Шатори.

— Не знаю… Она уехала за границу. Два года назад… Последний раз звонила мне из Вены.

— Понятно, — проговорил Шатори. От его внимательного взгляда не ускользнуло, что лицо инженера стало несколько озабоченным. — Из Вены, значит?

— Да… Она стала аморальной, но это уж вас не должно интересовать.

— Как сказать, — заметил Чупати.

Шатори и инженер одновременно взглянули на старуху, которая тряслась всем телом.

— Мама, идите в кухню. Сварите кофе…

— Не стоит беспокоиться. Скажите, пожалуйста, почему вы вдруг стали таким озабоченным?

Чупати время от времени брал Кантора за ошейник, сдерживая его, так как пес лаял и пытался броситься на Клотара.

— Ничем я не озабочен. Никаких причин для этого нет.

— А ваша мамаша?

— Она никак не может забыть прошлого.

— Если бы тебя запирали в погребе, как меня, тогда… — начала было рассказывать старуха, но, заметив удивленный взгляд Шатори, смолкла. Несколько успокоившись, она продолжала: — Не он запирал, нет… Йене — добрейшей души ребенок.

— Хватит вам, мама! — Клотар нервно махнул рукой. — Вы слишком много говорите о сугубо семейных делах. Господам скучно об этом слушать.

— А кто же запирал ее в погребе? — сочувственно спросил Шатори.

— Юци… эта сатана… — Старушка сморщилась от боли и схватилась руками за сердце.

— Перестаньте, мама.

— Ты и сейчас собираешься ее защищать! — взвизгнула старуха. — Эту змею, которая запятнала твое имя! — И, сжав старческие руки в кулаки, она погрозила кому-то в углу.

— Пойдем, дорогая. — Клотар с подчеркнутой нежностью взял мать за плечи и повел к полуоткрытой двери.

— Так кто же все-таки запирал вашу мать в подвале? — как ни в чем не бывало вновь спросил Шатори.

— Моя жена… — хриплым голосом ответил инженер, усаживая старушку в мягкое кресло. — Меня как-то трое суток не было дома, а она, чтобы мать не мешала ей развлекаться с любовником, заперла ее в подвале… Вот и все…

— Какой позор! — прошептала старуха. — Она запачкала наш дом!..

— Когда вы развелись с нею?

— Два года назад.

— Меня он на суд не взял, — с ненавистью прошипела старуха. — Уж я-то бы все рассказала суду!

В этот момент старшина нарочито покашлял, чтобы привлечь внимание начальника, но тот продолжал задавать вопросы инженеру.

— Где вы работаете?

— Я конструктор. Если это вам что-нибудь говорит — инженер-изобретатель.

— Свободный изобретатель?

— Да.

— Любите прогуливаться по воздуху?

— Это полезно для здоровья.

— И место для прогулок выбираете неподалеку?

— Где я прогуливаюсь? В городе я бываю редко.

— А лес вы любите?

— Мой сын очень любит природу. Он вырос среди деревьев и цветов, — неожиданно вмешалась в разговор старуха.

Шатори понимающе кивнул.

— Тогда, будьте добры, пойдемте с нами.

Клотар вздрогнул.

— Куда вы его поведете? Что вам от него нужно?! — визгливо закричала старуха и с удивительной для ее возраста легкостью вскочила с места. — Я не разрешаю! — В голосе ее послышалась ненависть.

— Мама! — воскликнул сын.

— Успокойтесь, мамаша… Мы хотели бы услышать мнение вашего сына, как инженера, по одному делу…

— Только не нужно кричать, уважаемая! — менее вежливо заметил старшина.

— Вы же слышали? — успокаивал ее Клотар. — Господа хотят посоветоваться со мной.

Инженер заученным жестом поправил галстук, и Шатори повел его к водораспределительному колодцу.

Тем временем полицейские вынули труп женщины и положили его на землю, накрыв простыней. Капитан пропустил инженера вперед, чтобы тот сразу же увидел труп, а сам наблюдал за выражением лица Клотара.

Инженер сначала оцепенел, а потом сделал несколько шагов назад, пошатываясь, как пьяный. Однако, придя в себя, он с возмущением спросил капитана:

— Что все это значит?

Шатори лишь пожал плечами, а когда инженер отвернулся в сторону, сказал:

— А вы взгляните на труп повнимательнее… Не узнаете?

— Откуда мне знать?…

— Вы случайно не встречались с этой женщиной во время ваших прогулок?

— Я?! — как-то слишком подозрительно спросил инженер и замолчал.

И это молчание сказало Шатори больше, чем долгая беседа. Следователю довольно часто приходится идти на риск. Так, например, подозревать невиновного человека считается серьезной и непростительной ошибкой, однако иногда приходится задавать подозреваемому и провокационные вопросы.

— Два человека видели вас вчера в половине шестого здесь, на этом месте, и сегодня утром тоже.

— М-ме-ня?! Я же… в отпуске…

— Не заикайтесь, пожалуйста.

— Больше я вообще не буду говорить!

— А кто вас об этом просит? Нам и этого достаточно… Поедете с нами в управление полиции!