Рудольф Самош - Кантор идет по следу

— А ведь ты нагадил, проказник, — спокойно проговорил капитан. Он взял щенка за шиворот и положил на прежнее место. Оторвав кусок газеты, капитан осторожно вытер лужицу. — Ну ладно, глупышка, не скули, — успокоил он щенка.

Этого щенка капитану принесли час назад. Точнее, привезли из провинции. Прислал его капитану Шатори знакомый сельский ветеринар.

Осенью прошлого года капитан случайно встретился с ветеринаром и увидел у него красивую, породистую суку, которая ему очень понравилась. Ветеринар пообещал прислать капитану щенка из первого же помета.

Шатори уже давно забыл об этом, однако ветеринар сдержал свое слово — прислал щенка.

«Видно, и я увлекся собаками, как Чупати, а может, просто стариться начал? — подумал капитан и вздохнул: — Видно, правы те, кто советовал мне жениться. Тридцать три года, а я все в холостяках хожу. Этак и старым холостяком сделаться не долго».

Проказа маленького щенка на мгновение отвлекла капитана от грустных мыслей. Он добродушно улыбнулся: «А теперь вот вместо ребенка вожусь со щенком…»

Последнее время капитан все труднее переносил свое одиночество. Все чаще задумываясь над его причинами, Шатори постепенно начал понимать, что увлечение работой уже не приносит ему того удовлетворения, какое он испытывал прежде. Не хватало чего-то важного, душевного.

Временами, оставаясь наедине с собой, он размышлял о любви. Существует любовь или не существует, точно он не знал, поскольку ему еще никогда не приходилось ее испытывать, однако он прекрасно понимал, что ни по приказу извне, ни по собственному его желанию она к нему прийти не может.

Значит, он действительно постепенно стареет. Раньше все разговоры и рассуждения о любви он считал несерьезными, принимая любовь за своеобразную болезнь, которая распространяется среди людей с быстротой эпидемии.

И вот сейчас, видя на своем столе маленького, беспомощного щенка, он очень остро, почти болезненно, почувствовал необходимость любить и опекать кого-то.

«Что мне теперь делать с этим несмышленышем? Чужим людям отдать жалко…» И тут капитана осенило: он решил отдать щенка старшине Чупати. Отдать щенка другому человеку у капитана рука не поднималась. А Чупати был всегда рядом, и, следовательно, капитан в любой момент сможет навестить своего подшефного. «Вот как только Кантор отнесется к малышу?»

Размышления капитана были прерваны приходом старшины Чупати, который, запыхавшись, спросил:

— Разрешите войти?

— Входи, входи… И Кантора впусти.

Из груды бумаг показалась удивленная мордочка щенка.

Кантор, войдя в комнату и заметив щенка, степенным шагом подошел к столу, потом удивленно склонил голову набок и уставился на хозяина.

Однако Чупати не видел ни щенка, ни удивления Кантора. Его внимание было сосредоточено на одном: вот сейчас он получит очень важный приказ расследовать какое-нибудь запутанное дело.

— Ну, что ты скажешь на это? — проговорил Шатори, откидываясь на спинку кресла.

— На что «на это»? Что, собственно, случилось?

— А вот на это, — улыбнулся капитан. — Вот на это существо! — Капитан пальцем показал на лежащего на столе щенка.

Чупати только сейчас заметил щенка и, сделав несколько шагов к столу, удивленно спросил:

— Откуда это?

— Это Тончи. Чистокровная овчарка. У него даже паспорт имеется: мамашу его зовут Анастасией, а отца — Аладаром.

— Вот это да! Какая родословная! А может, и нашим собакам нужно выдать свидетельства о рождении?… Я, по крайней мере, помню, что Кантора родила Кофа, а вот кто его отец — это не столь уж важно. А теперь выходит, что все наши овчарки почти что беспризорные?

— Но ты только не умничай!

— Ну, а что за ЧП произошло?

— А-а! — махнул рукой капитан. — Сегодня на мельнице и на заводе выдавали получку, после нее рабочие выпили и затеяли драку. С дежурным подразделением на место происшествия пустили Роби и Султана. Там небось уже давно порядок навели.

Чупати невольно нахмурил брови.

— Словом, опять этот Роби… — почти простонал он.

— Брось ты эти глупости! Сколько раз я тебе объяснял, что Кантора надо беречь… К слову, завтра меня вызывают в центральное управление. Возможно, меня переведут на новое место, а что же тогда делать с господином Тончи? Ну, что мне с ним делать?

— С господином Тончи?! Ваш господин Тончи просто паразит, — недовольно проворчал старшина и пожал плечами. — А я-то тут при чем? Что хотите, то и делайте.

Чупати не интересовала судьба щенка, особенно сейчас, когда он услышал о возможном переводе капитана Шатори на новое место службы.

«И он так равнодушно сказал мне о своем переводе! А что же будет со мной?» — подумал старшина.

— А я-то думал, что ты возьмешь этого щенка к себе, — проговорил Шатори, кладя щенка на середину стола. — Даже хотел просить тебя об этом.

Чупати скорчил гримасу.

— Ну и черт с тобой! — выругался Шатори. — Выброшу щенка на улицу, идет?

— Твой он, что хочешь, то и делай, мне он не нужен. Можешь подарить кому-нибудь.

— Мне самому его только что подарили, так что дарить я его не могу!

Шатори встал и, выйдя из-за стола, подошел к старшине. От неожиданного порыва злости, которая охватила его несколько минут назад, не осталось и следа. Он начал уговаривать старшину:

— Мог бы забрать щенка в бокс. Уговорил бы своего Кантора, а он защитил бы малыша от других собак…

— Кантора? Так что же, Кантор — нянька для щенков или сыскная собака, равной которой нет в мире?! Напрасно тратишь время, Кантор все равно не станет возиться с твоим слюнявым щенком.

Шатори открыл рот, чтобы выругаться, но в этот момент заметил Кантора, который вышел из-за спины хозяина. Огромный пес с красивой блестящей шерстью поднялся на задние лапы, а передние положил на край стола. Вытянув голову, он почти дотронулся до мордочки дрожавшего от страха щенка.

Мокрым, блестящим носом пес вдыхал странный, щекочущий, какой-то родной запах щенка. Навостренные уши Кантора уловили еле слышное повизгивание малыша. Вообще Кантор никогда не обижал собак, которые были слабее его. Однако, откровенно говоря, особой симпатии к ним он тоже не чувствовал. Сейчас же этот маленький живой комочек, неуклюже сидевший на письменном столе начальника Чупати, пробудил в нем чувства, не испытанные им прежде.

Кантор взял щенка за шиворот и поднял так осторожно, чтобы малышу не было больно и он не упал на пол. Тончи уже не скулил, а только сучил лапами в воздухе. В то же время он чувствовал, что этот огромный пес осторожно держит его и бояться нечего.

Кантор опустил щенка на ковер, несколько раз дружелюбно лизнув его в спину.

— Ну, что ты на это скажешь? — обрадованно спросил Шатори. — У Кантора сердце мягче, чем у тебя.