Джон Лилли - Человек и дельфин

Такие примитивные, почти врожденные голосовые реакции, по-видимому, свойственны человеку, независимо от места его обитания, в первый период после рождения. В дальнейшем с ростом мозга и накоплением ребенком некоторого опыта, в результате контакта с матерью и другими людьми, эти звуки быстро изменяются. По прошествии нескольких недель японский ребенок на чинает издавать звуки, непохожие на звуки, издаваемые американским ребенком, и наоборот, хотя членораздельная речь у них еще не начала развиваться. В некоторых случаях между матерью и ребенком, по-видимому, устанавливается свой особый язык. Другими словами, мать гораздо лучше, чем кто-либо иной, умеет распознавать и удовлетворять нужды ребенка. Однако этот язык ни как нельзя считать общепонятным языком с богатым словарным запасом. Такой язык, очевидно, постепенно развивается из этих примитивных зачатков, и его развитие можно несколько ускорить соответствующими методами обучения [40].

Ребенку в возрасте двух-трех лет речь становится крайне необходимой. Теперь она представляет собой не что большее, чем простое выражение эмоций. Однако если ребенок живет не с людьми (одичавший ребенок) или попадает в учреждение, где ему уделяют мало внимания, его речь перестает развиваться [52].

То же самое происходит и с дельфином, если он не общается с людьми. Если его строго изолировать или просто оставить с другими дельфинами, он совершенно не научится языку человека. Если же дельфину создать такие условия, когда для удовлетворения своих потребностей он вынужден издавать звуки, обращенные к человеку, и воспринимать его ответы, то у отдельных животных могут возникнуть зачатки речи. Как и в отношениях между матерью и ребенком, это требует постоянного и непрерывного внимания дрессировщика, а также знания всех особенностей поведения дельфинов.

Из сказанного со всей очевидностью следует, что даже при оптимальных условиях установление связи с этими водными млекопитающими крайне сложно и потребует много труда. Однако недавние открытия в области нейрофизиологии и экспериментальной психологии могут до некоторой степени облегчить дело.

Эти открытия связаны с понятиями «физиологического» поощрения и «физиологического» наказания. В просторечии слова «поощрение» и «наказание» употребляют во многих смыслах. В данном случае я говорю о непосредственных простейших ощущениях и состояниях мозга. Каждому из нас знакомы такие ощущения, как чувство удовлетворения (поощрение), начинающееся в какой-то определенный момент и испытываемое в течение некоторого периода (например, чувство насыщения при утолении голода и т. п.). И напротив, ощущение может быть неприятным (наказание), например боль в определенной части тела или не имеющие определенной локализации такие ощущения, как страх; гнев и т. п. Такое непосредственное накопление опыта можно обнаружить у животных при изучении их поведения; кроме того, оно характерно для маленьких детей, в том числе для самых маленьких, которые еще не умеют говорить. Это оказывает большую помощь при обучении: по мере обучения и накопления опыта появляется стремление к подобного рода поощрениям и страх перед наказанием. Очень рано ребенок научается стремиться к удовольствиям и условиям, их вызывающим, и избегать боли, страха и обусловливающих их причин. В последнее время в головном мозге обнаружены отдельные области и системы, раздражение которых вызывает или различного рода приятные ощущения, или ощущения боли, испуга, гнева.

Проведенные опыты [27] показали, что электрическое раздражение определенных участков мозга при помощи тонких электродов само по себе может служить сильным поощрением или наказанием для животных и человека. Это обнаружено на крысах, кошках, обезьянах, а в последние годы и на дельфинах [27]. Такая методика позволяет экспериментатору или самому животному регулировать поощрения и наказания. В прошлом дрессировка животных, например дельфинов, основывалась исключительно на поощрении пищей (рыбой). Хотя поощрение пищей хорошо зарекомендовало себя в проводившихся в Маринлэнде опытах по дрессировке, такой метод подкрепления нам не подходит. При новом методе мы можем нажать кнопку и вызвать у данного животного на короткий регулируемый период чувство удовольствия, которое служит поощрением. И наоборот, мы можем нажать другую кнопку, связанную с другим участком мозга, и вызвать сильные неприятные ощущения (страх, гнев, боль, тошноту, рвоту, потерю сознания и т. п.), которые явятся наказанием.

Таким образом, нажимая кнопку, мы можем управлять специфическими эмоциями животных, которым в соответствующие участки мозга введены электроды. Очевидно, наряду с другими ощущениями у них можно вызвать чувство сытости при голодании, тепла при низкой температуре, прохлады при жаре, удовлетворения жажды — без питья и т. п. Раздражая другие специфические участки мозга, можно также вызвать противоположные эффекты; так, можно вызвать у животного ощущение жажды, когда организм на самом деле не нуждается в питье, ощущение холода, когда на самом деле тепло и т. д. Практически с помощью этого метода можно целиком или частично воспроизвести всю нашу эмоциональную жизнь в ее основных проявлениях.

Трудно обучить животное, применяя слишком сильное поощрение или наказание. Если животному очень нравится испытываемое ощущение, которое целиком поглощает его внимание, то его нельзя научить выполнять задачи, требующие тонкой дифференцировки.

Более сложного и менее интенсивного эмоционального эффекта можно достигнуть, раздражая определенные системы мозга. Я обнаружил, что максимальная способность к обучению у дельфинов и обезьян наблюдается при локализации электродов в боковых частях лобных долей мозга.

Существуют данные [27], что у человека раздражение этих участков вызывает сильное чувство удовольствия без определенной направленности, т. е. оно не связано ни с половым чувством, ни с определенной пищей, ни с утолением голода или жажды и т. п. Насколько мы можем определить, многие из этих систем возбуждения неистощимы; они оказывают мощное воздействие в течение всего времени бодрствования животного, и многократное раздражение не ослабляет эффекта.

Используя эту методику "поощрения раздражением", мы вполне убедительно показали, что дельфины могут издавать звуки двумя различными способами. Один это обычный для них способ издавать звук, когда они находятся под водой, а другой состоит в пропускании воздуха через дыхало, что вызывает звуковые колебания, слышимые человеком.

Существует, конечно, много препятствий для установления взаимопонимания между дельфинами и людьми. Рассмотрим деятельность дельфинов в сравнении с нашей. У них нет письменности с ее неизбежными описками. У них нет рук, и они ничего не строят. Они не нуждаются в средствах передвижения, поскольку эти средства заложены в самом их строении. Они могут плыть со скоростью 20 узлов [4] Один узел равен 1 морской миле в 1 час; морская миля рав на 1,852 километра. — Прим. ред. и за несколько дней в поисках пищи или воды нужной температуры покрывают расстояния в несколько тысяч морских миль. Им не надо делать запасы пищи, поскольку она в изобилии имеется в море. Они не нуждаются в одежде или убежище. Им не нужно в такой степени противодействовать силе тяжести, как нам. Сопротивление силе тяжести у них распределено по всей поверхности тела, а не сосредоточено на подошвах ног или ягодицах, как у нас.