Софья Радзиевская - Лесная быль. Рассказы и повести

— Пошла вон, разбойница! Убирайся! — дружно завопили они на своём языке.

Кукушка во много раз больше и сильнее мухоловок, но спорить не стала:

— Ну и уберусь. Подумаешь, другого гнезда в лесу не найдётся!

Быстрые крылья унесли её прочь. Кукушка, в бесшумном воровском полёте, уже приметила другое гнездо — тоже мухоловки, даже более подходящее: самочка уже закончила в нём откладку яичек и согревала их своим крохотным горячим тельцем. Надо было торопиться подбросить ей своё яйцо, чтобы кукушонок успел вылупиться из него не позже названых братьев.

Но как же заставить мухоловку слететь с гнезда?

Кукушка озабоченно оглянулась. И тогда самец (он всё время потихоньку следовал за самкой) перестал прятаться. С грозным видом он налетел на гнездо — ни дать ни взять ястреб, на которого кукушка очень похожа. Испуганная мухоловка метнулась с гнезда. Маленький отец в ужасе выронил вкусного червяка, которого он нёс для неё, и тоже кинулся в кусты.

Пока шла суматоха, кукушка не теряла времени. Подлетев к крошечному гнёздышку, она ловко присела на него — почти на одно мгновение — и тут же опять взлетела. Кончено: в гнезде стало одним яичком больше. Нет, ещё не кончено: разбойница повернулась, мотнула головой, что-то мелькнуло в воздухе и упало в траву. Это она, для ровного счёта, выбросила яичко мухоловки и скрылась за деревьями.

Испуганные родители с жалобным писком вились над кустом. Однако как будто всё спокойно: в гнёздышке по-прежнему лежит пять яичек, все почти одинаковые… И мать осторожно опустилась на гнездо отец торопливо умчался искать нового червяка.

Кукушка тоже сразу успокоилась: новое яйцо она снесёт только через несколько дней. Можно отдохнуть от тревог и подкормиться. Совсем недалеко, в сосновом бору, развелись опасные вредители: жирные мохнатые гусеницы шелкопрядов — самая любимая кукушкина еда. Непонятно как, но кукушки издалека чувствуют, где приготовлено им такое замечательное угощение, и слетаются на него целыми стаями. Наша кукушка тоже поспешила им воспользоваться.

А крошка мухоловка тем временем заботливо согревала и поворачивала в гнёздышке пять драгоценных яичек, крохотных, почти как горошинки. Яйцо кукушки было отложено позже, но кукушонок развивается в нём быстрее (не четырнадцать, а одиннадцать дней), так что должен выйти на белый свет одновременно с назваными братьями.

Прошло одиннадцать дней, и мать-мухоловка вздрогнула. Нагнула голову к яичкам, прислушалась: в них слабо, чуть слышно, пробуждалась новая жизнь, жизнь её детей! Сначала тихо, потом громче послышалась работа крошечных клювиков, трудившихся изнутри над скорлупой. Наконец, треснуло одно яичко, другое… И вот уже мать осторожно клювом подобрала и выбросила ненужные скорлупки. Пять голеньких желторотых уродцев шевелились и слабо пищали на мягкой подстилке гнезда. Птенцы певчих птичек, как только вылупятся, бывают очень некрасивы, но мухоловка этого не замечала. Она не заметила даже, что один из птенцов — сущее чудовище: головастый, огромные слепые глаза затянуты плёнкой, голые крылышки раскорячены и дёргаются во все стороны. Что из того? Все дети одинаково милы сердцу родителей. И мухоловка, едва полюбовавшись своим потомством, спешно умчалась на охоту. Скорей! Скорей! Сколько нежных мелких насекомых нужно принести и засунуть в пять ненасытных жёлтых ротиков для первого завтрака!

К счастью, вернувшись, она не заметила, что навстречу ей раскрылось только четыре ротика. Где же пятый?..

Пока мухоловки охотились, кукушонок совершил своё первое чёрное дело — он подлез под одного птенчика и, придерживая его раскоряченными голыми крылышками на своей вогнутой, как лоточек, спине, подполз к краю гнезда и рывком скинул братца вниз, на землю. Тот попищал немного и затих. Родителям было не до счёта: они наспех покормили оставшихся детей и скорей, скорей — за новыми мошками и червяками. А слепой уродец времени не терял: вернувшихся мухоловок теперь встретили уже только три раскрытых рта. И, наконец, в гнезде остался один кукушонок. Крошечным мухоловкам по-прежнему было не до счёта: ведь надо кормить прожорливого сына. Они засовывали добычу в единственный раскрывающийся им навстречу крикливый рот и мчались за новой порцией еды. А кукушонок ел за пятерых и рос как на дрожжах. Да ему и надо было торопиться: ведь у огромной, по сравнению с мухоловкой, кукушки яйцо весит всего три грамма — почти как яйцо мухоловки, а до осени птенчику надо успеть вырасти в настоящую взрослую кукушку. Он и старался. Скоро кукушонок занял всё гнездо, потом ему и там стало тесно. Он перебрался на ветку над гнездом и оттуда продолжал орать, требуя еды. Теперь родители-мухоловки садились ему прямо на спину, он поворачивал голову и получал муху или червяка прямо в огромный разинутый рот.

Птенец не спешил начинать летать и охотиться самостоятельно. Но его неожиданно поторопили. И вот как это случилось.

В то утро мама-мухоловка, по обыкновению опустившись на спину своего приёмыша, стала кормить его вкусным завтраком. И вдруг кусты зашевелились. Из-за них осторожно высунулись две мальчишеские головы.

— Сенька, — прошептал один мальчуган, что был побольше, в синей рубашке. — Сенька, гляди, что же делается-то?

— Гляжу, — отвечал другой, маленький и кудрявый, так же тихо. — Рот разинул, съест её сейчас, съест! Колька, ой!

Но Колька поспешно схватил его за руку.

— Тише ты! Не видишь? Червяка она ему сунула. В пасть. А он проглотил. Да гляди, никак другая летит. Опять червяка, несёт. И того слопал. Ну и обжора! Мать она ему, что ли? Да чего она такая махонькая?

— Поймаем! — зашептал Сенька и быстро сдёрнул с головы старенькую кепку. — Летать ещё не научился. Заходи вон туда, накроем. Живо!

Обе мухоловки, почуяв опасность, взвились над своим бестолковым детищем. Они кидались к нему и вновь отлетали, манили за собой, подальше от страшной опасности. А кукушонок только с удивлением таращился: чего это они так расходились?

Но тут ловко брошенная кепка чуть не сбила его с ветки. Он зашатался. Чтобы удержаться, широко раскрыл крылья, взмахнул ими и… вдруг они снесли его с знакомой ветки и понесли прямо через поляну. Мальчишки с криком и смехом мчались за ним, а крылья продолжали нести его всё дальше и дальше по просеке. Наконец, кукушонок наткнулся на ветку какого-то дерева и вскарабкался на неё, обессиленный, задыхающийся. Мальчишки давно отстали. Жалобные крики, приёмных родителей умолкли вдали. Он был один, ему было страшно и очень, очень хотелось есть.

Кукушонок отдышался, прислушался и жалобно крикнул. Открыл рот пошире и… ничего, ни мушки, ни червяка в нём не оказалось. Что же делать?