Софья Радзиевская - Полосатая спинка. Рассказы

Марья Афанасьевна начала свою дверь запирать и ключ прятала в карман. Дяде Саше она не доверяла:

— Ты не лучше Игорька, забудешь дверь закрыть, и ваша поганая Тяпка сейчас мне крыс во все уголки натащит. А у меня сердце, я уж знаю, трах… и лопнет!

Игорёк услышал это и очень испугался.

— Слыхала? А если у неё сердце правда лопнет? — упрекал он Тяпку. — Лучше ты сама тащи своих крыс на помойку.

Как-то раз мама Игорька принесла с чердака ящик, положила в него мягких тряпок и поставила под кровать.

— Это для Тяпки, — сказала она. — У неё будут котята.

Игорёк очень обрадовался. Даже ночью слезал с кровати и в темноте шарил рукой в ящике — не появились ли там котята? Но котят не было, да и сама Тяпка вдруг куда-то подевалась.

Игорёк две ночи плохо спал от волнения. Утром сам в ночной рубашонке бежал отворять дверь — не вернулась ли Тяпка? И наконец дождался…

Грязная, худая, с прокушенным носом, она вбежала в кухню, прихрамывая, кинулась в комнату Игорька, прыгнула в ящик под кроватью и опять выскочила из него.

— Тяпочка, что ты? Тяпочка, что с тобой? — в ужасе повторял Игорёк.

Но она уже пробежала обратно в кухню и отчаянно царапалась в дверь. Потом с жалобным мяуканьем кинулась вниз по лестнице и исчезла.

— Что с ней, тётя Зина? Почему она такая? — волновался Игорёк.

— Крысы, видно, котят у неё слопали, — ответила тётя Зина и сердито поставила сковородку на плиту. — Так ей и надо! Чего дома не сидела?

— Котяток? Съели! — с отчаянием повторил Игорёк.

— Так ей и надо! — сердито повторила тётя Зина и протянула уже руку, чтобы закрыть дверь, как Тяпка снова появилась на пороге, держа во рту что-то маленькое, розовое. По прежнему хромая, она промчалась по коридору и исчезла по кроватью Игорька.

— Крысёнка потащила, — сказала тётя Зина. — Съест его наверно.

— Мамочка! — в ужасе проговорил Игорёк, — ты слышала? Крысы у Тяпки котяток съели. Неужели она им за это крысёнка есть будет?

Все жильцы столпились у кроватки Игорька. Выдвинули ящик… и что же? Тяпка, маленькая искусанная Тяпка, нежно лизала лежавший около неё крошечный розовый комочек.

— Кормит! — тихо сказала мама Игорька.

— На помойку! — взвизгнула Марья Афанасьевна.

Игорёк быстро оглянулся на тётю Зину. Её он побаивался больше других.

— Крысы её обидели. Детей съели! А она… вот мать-то настоящая! Дитя их своим молоком кормит. Только троньте! Посмейте!

Игорёк перевёл дух и нерешительно взял тётю Зину за руку.

— Спасибо, тётя Зина, — проговорил он. — Я вам за это бабочку подарю. Живую, которая у меня в коробке. Она вам может даже очень много червяков народить, и все они будут ваши.

— Спасибо, Игорёк, только я этих, как их, бабочкиных детей, воспитывать не умею. Пускай уж они лучше у тебя останутся, — отказалась тётя Зина.

Игорёк был этим очень доволен: нелегко ведь отдавать бабочку и всех её будущих детей в придачу.

Ящик опять осторожно задвинули, и все ушли из комнаты. Игорёк один остался сидеть на коврике около кровати. Каждую минуту он осторожно поднимал край одеяла и спрашивал:

— Тяпочка, тебе, может быть, темно? Тяпочка, тебе дать молочка?

— Фр, не мешай, — сердилась Тяпка и блестела из ящика жёлтым глазом. А потом поворачивалась к крысёнку и договаривала совсем другим, нежным голосом: — Мурр, мурр.

Это, наверно, значило:

— Спи спокойно, сыночек.

Выпить молока она всё-таки согласилась и после этого перестала на Игорька фыркать, а только прижимала уши и старалась закрыть крысёнка лапкой или подбородком.

Папа вернулся с работы, выслушал удивительный рассказ и засмеялся.

— А что если Тяпка к нам всех крысят из подвала перетаскает? — спросил он. — Надо другой ящик заказывать? Побольше?

Игорёк испуганно отскочил от кровати и схватил отца за руку.

— Папочка, — зашептал он, — не говори так громко, что он — крыс, а то Тяпка услышит и любить его не станет. Пускай она лучше думает, что это — её дети.

Что Тяпка думала — неизвестно, но она оказалась очень нежной матерью. Молока у неё на одного детёныша было предостаточно, и крысёнок рос как на дрожжах. Тяпка даже на охоту в подвал ходить перестала и всё своё время проводила с приёмышем. Его голая кожица быстро покрылась мягкой как бархат бурой шёрсткой, а на груди, к общему удивлению, появилось большое белое пятно.

— Это очень красиво, — говорил Игорёк. — Тяпка его потому себе в дети выбрала, что он особенный, с галстуком.

Огорчал Игорька только голый хвост крысёнка: как бы Тяпка по хвосту не сообразила, кого она усыновила. И правда, Тяпка нежно вылизывала крысёнка, но, дойдя до хвоста, всегда останавливалась и смотрела на него с недоумением. Однако стоило крысёнку пискнуть, и она сразу отвечала ему, тихо и ласково, как самая нежная мать, и тут уж заодно вылизывала и противный голый хвост.

Теперь маме с трудом удавалось отправлять Игорька в детский сад, и там он не мог дождаться, пока его опять заберут домой. Все дети этого ждали. Каждый хотел полюбоваться на удивительного Тяпкиного воспитанника.

Игорёк каждое утро являлся в садик с новыми о нём рассказами. Расстёгивал шубу и, снимая калоши, уже начинал:

— А сегодня Тяпочка ему сказала «мурр», а он ей «пип-пиип».

— Пиип, — восхищённо повторяли дети. — А как его зовут, этого пипа?

— Как зовут?.. Пип, вот как, — ответил Игорёк и даже сам удивился.

Так крысёнку само собой нашлось настоящее имя, и всем оно понравилось.

Иногда к концу дня в раздевалке садика закипала ссора, а то и драка.

— Ты чего? Опять хочешь идти на Пипа смотреть? Нет, я пойду и Славик. А ты вчера смотрел, ещё сказал — какой у него хвост длинный…

Пришлось установить очередь: каждый день по паре посетителей. Им мама позволяла посидеть на корточках около ящика, но гладить Пипа Тяпка не давала: шипела и больно царапалась. Игорёк при этом очень следил, чтобы никто не смел сказать Тяпке, что её сын — крысёнок.

— Она думает — это её дети. А узнает — и вдруг не станет любить?

— Может даже съесть! — пугались гости и начинали уговаривать Тяпку: — Тяпочка, какой у тебя котёночек красивый, совсем на тебя похож.

— Ууу, ффф! — отвечала Тяпка, и глаза у неё становились злые, злые.

— Пиип… — неожиданно пищал крысёнок, и тогда Тяпка свернувшись клубочком, старательно закрывала его от ребят.

— А когда он большой будет, он её не съест? — спрашивали гости уже в коридоре, чтобы Тяпка не услыхала.

— Так он ведь не знает, что он — крыс. Он думает, Тяпка ему мама. А разве мам едят? — важно отвечал Игорёк, и все смотрели на него с уважением. Ещё бы! Разве ещё у какого мальчика найдётся настоящий крыс, который думает, что он — кошка!

Пип уже научился вылезать из ящика и молнией носился по комнате. Он лез в блюдечко с молоком, даже отнимал у Тяпки кусочек мяса или котлетки, и Тяпка ему уступала. Наевшись, Пип садился и умывался передними лапками.