Эрик Бутаков - Вокруг Байкала за 73 дня

– Как дома? – наконец-то очнулся Вовуня.

– Да вроде всё нормально, криз позади.

– Ну слава Богу!

– Ты как тут? Голодаешь? – я знаю слабые места.

– Да нет, живу на берегу в палатке, рядом семья туристов. Я весь день с детьми вожусь, они меня кормят, скорифанились. – Вова улыбался. – Первую ночь в юрте ночевал. Здесь местная турфирма юрты на берегу поставила. Пустили на ночь. Вот где красота. Тепло. Дом не нужен.

– Пошли в гостиницу – я номер снял. Отмоемся, пожрем. Света там тебе шанюшек послала, курицу. Сегодня праздник желудка – я знал, чем соблазнять.

– Пошли на берег, соберем палатку, я попрощаюсь. Я сказал, что на переговорный пошёл, меня к ужину ждут. Ты палатку привез? – Хороший вопрос.

– Привез, привез. Вижу ты классно тут устроился – к ужину ждут, – я тоже был рад его видеть.

На песчаном берегу цветные польские платки совсем не гармонировали с нашей ржавой. Горел костер. Пахло рыбой. Ребятишки обрадовались появлению Вовы. Взрослые приподнялись с мест. Володя пошёл прощаться. Я стал вытаскивать все из палатки и снимать её. Видимо не плохо Володе жилось в компании туристов – он вернулся с большим куском рыбного пирога. Быстренько всё уложив, мы отправились в гостиницу. Получили ключи от номера. Договорились насчет душа и первым делом, перекусили. Я рассказывал все Иркутские новости, Вова слушал и кушал. Утолив первый приступ радости Светиными рогаликами, отправились в душ, на второй этаж. Пока Вова кайфовал под струями горячей воды, я пошёл готовить праздничный стол – время перевалило за двенадцать, пора было друга поздравлять. Час прождал его, не меньше. Вовы всё нет и нет. Провалился, что ли? Во втором часу появился мокрый Вова. «Меня горничная в душе замкнула. Стучал – не услышала. Пришлось лезть через окно, потом по крыше. Мужик какой-то выловил – думал воры. Но вроде разобрались» – это был краткий рассказ его опоздания к праздничному столу. Через час, от того, что было вкусного в моём мешке остались только воспоминания. Сытые, мы рухнули в белые объятия постелей.

– Ну, что, Вова, с Днём рождения!

Настроение прекрасное, как правило, у тех, кто поздравляет. В этот день хорошее настроение и у «новорожденного». Он ещё только-только продрал глаза, сияющие искрами яркого летного утреннего солнца, а уже улыбка до ушей. И что-то там мычит, типа, спасибо. Странно, но у Вовы всегда хорошее настроение. С детства его очаровательная, несколько обезоруживающая улыбка в стиле Бельмондо, дала повод родителям называть его Вовуней. С этой, если можно так выразиться, кличкой Вова живет и по ныне. Для нас, привыкших к этому слову, иногда странно ловить взгляд посторонних или мало знакомых людей, когда они слышат, как этого высокого здорового парня называют «Вовуня». Весёлый нрав, отзывчивость, постоянная готовность придти на выручку и масса других положительных черт его характера, красноречивей любых объяснений, дает право ему быть Вовуней в любом возрасте. Но сказать, что Вова бесхарактерный, это означает очень крупно соврать и, как следствие, можно получить в морду страшный тяжёлый пинок окованным ботинком армейского образца от его друга. Сказать, что он слабак, значить ещё более соврать и, как следствие, можно ещё получить ужасную, тяжёлую… Более того, очень редко Вова сердится, но если сердится, то уж тогда – поберегись. Но не будем сегодня о плохом. О технологии доводить обидчиков до белого коленья по системе Михайлюка, ещё напишут монографии известные психологи. Сегодня о хорошем. Сегодня 28 лет Владимиру Анатольевичу Михайлюку (по отцу – Гейц). Сын украинки и немца, Владимир Анатольевич был младшим ребёнком (и вообще младшим) в семье Гейц – Михайлюков, состоящей из четырех человек. То есть, у него есть ещё старший брат Сергей. Мама Володи, Вера Александровна Михайлюк, преподавала русский и литературу в школе. Отец, Анатолий Владимирович Гейц, заведовал кафедрой кинологии (собаководства) в Иркутского сельскохозяйственного института (ИСХИ). Старший брат Сергей поступил в иркутский государственный медицинский институт, а закончил (переведясь) Саратовскую военно-медицинскую академию (надеюсь, я ничего не напутал с названиями должностей и ВУЗов). То есть, его окружение с детства было интеллигентным и не курящим. Почему три четверти семьи носило фамилию матери, объясняется тем, что дед Володи был немцем и, как следствие, попал под репрессии перед самой Войной (в память о деде осталось лишь пенсне, да и то, только после того, как обвинение было снято с него в шестидесятых годах). Владимиру Анатольевичу, молодому юристу, пришлось сменить профессию на охотоведа и уехать в Сибирь. Дети, родившиеся уже в Сибири, получили фамилию (всё нужно предусмотреть!) Веры Александровны. Воевал Вовин отец героически, что, видимо, в какой-то мере и сохранило его репутацию, карьеру, а может быть жизнь. В те тёмные и доселе не понятные времена, трудно было угадать дальнейший ход истории Страны, Семьи, Судьбы и Рока.

Нам с Вовой было по десять лет, когда мы впервые увидели друг друга и подружились. С тех пор, мы постоянно вместе. Учились в одном классе, отдыхали и тренировались в одних спортивных лагерях, вместе ездили на охоту (Вовин отец часто брал меня), в подвалах подпольно изучали каратэ, на крышах строили голубятни, мастерили луки и рогатки для охоты на чибисов и стрижей, ходили в походы, лазили по скалам, летали на мотоциклах, играли в футбол и хоккей и дрались. Даже в медицинском институте по началу учились вместе (пока я не ушел в Армию). Семьи и взрослые дела нас тоже не смогли разлучить. Мы могли часами трепаться, ржать и придумывать всякую фигню, очень сильно раздражая этим наших жен (тоже медиков). Взаимовыручка понятие относительное, так как выручать чаще приходилось меня (вся моя судьба – сплошные провалы), а Вова имел скотскую привычку рассказывать о своих проблемах уже после их разрешения, не давая мне шанс быть ему полезным. Как говориться, дай, Бог, каждому, такого друга. Вот, почему мы здесь и вдвоем. И так, пропев дифирамбы, я продолжаю:

– С днем рождения, говорю. Встаём! Праздничный завтрак – здесь, праздничный ужин – в Нижнеангарске – дел ещё невпроворот. Вначале в лесничество за разрешением, пока они браконьерничать не умчались. К Васильичу нужно зайти – деньги отдать и палатку. На почту – Валька сказала, что отправили две тысячи. А потом двадцатку до Нижнеангарска. Если повезет, у Комарициных родственников заночуем, а нет – так в гостиницу рванем. Я за водой. Накрывай.