Эрик Кольер - Трое против дебрей

По прямой через пихтовый и сосновый лес от южной оконеч ности Чертова озера до северной оконечности озера Мелдрам — около семи миль. Леса между озерами перечерчены лосиными и оленьими тропами, но ни одна из них не имеет достаточной ширины, чтобы остановить огонь, подгоняемый крепким западным ветром. Падающие деревья служили мостом, по которому огонь пересекал тропу.

После ужина Визи снова оседлал лошадь и поехал на вер шину холма. Когда он вернулся, уже смеркалось. На закате ветер немного стих, а без ветра и без солнца огонь ночью немного затихает и возобновляет свое шествие лишь с восходом солнца.

— Давай-ка мы с утра первым делом оседлаем лошадей, — сказал я Визи, — и поедем по восточному берегу озера Мелдрам, к его северной оконечности, где мы повесили капканы. Если огонь доберется до одной из елей, капканы погибнут.

Когда мы поселились на ручье, у нас было всего дюжины четыре разных капканов, и часть из них была негодной — у них либо ослабли пружины, либо еще что-нибудь вышло из строя. Теперь у нас было шестьсот капканов: нулевого размера на ондатру, первого номера — на куницу, второго — на норку, лису и ильку и третьего и четвертого номера — на рысь, волка и выдру. За последние годы я вложил в коллекцию капканов более тысячи долларов, заработанных потом и кровью, а теперь, когда Визи также имел свою охотничью территорию, нам приходилось объезжать гораздо больше земли и требовалось гораздо больше капканов.

Значительная часть капканов, подвешенных на елях в конце озера, была четвертого размера, но было там также и несколько капканов меньшего размера. Если охотник имеет большую тер риторию, он редко отвозит капканы обратно в дом после того, как кончается сезон охоты. Обычно он собирает их в связки и вешает под елями, где они и остаются до начала следую щего сезона.

— Сколько у нас там капканов? — спросил Визи.

Я пошел к письменному столу и вытащил изрядно потрепан ную амбарную книгу. Перелистав ее, я нашел страницу, на которой было записано, где находятся все наши капканы. Если капканы разбросаны связками по всей территории, дюжина — здесь, другая — там, их легко забыть, легко потерять, если не вести учета.

— Четыре с половиной дюжины под двумя елями, — сказал я.

К утру озеро возле дома было почти скрыто низким дымом.

За ночь дым опустился, и теперь он держался в каждом углубле нии. Лошади тоже смертельно боятся лесного пожара. И в то утро наши лошади на пастбище были такими же нервными, как недельные лосята, и почти такими же увертливыми. Даже принадлежавшая Лилиан толстобрюхая кобыла, которую мы всегда могли поймать без труда, убежала от нас. Лошади скакали галопом по пастбищу, стараясь держаться подальше от загона. Наконец Визи сумел загнать в угол забора старую кобылу, набросил на нее уздечку и ввел в загон. За ней потянулись и ос тальные.

Было уже почти одиннадцать, когда мы сели на лошадей. Солнце светило уже пять или шесть часов, и с запада снова дул крепкий ветер. Дым поднялся с земли и теперь зонтом висел над вершинами холмов.

Лилиан стояла у сарая, когда мы седлали лошадей, и в ее глазах затаилась тревога.

— Будьте осторожны, — казалось, ее губы произнесли эти слова против воли, хотя она и волновалась за нас.

Если Лилиан в лесу чего-то и боялась, то только пожаров. Она знала, как быстро распространяется пожар по густому ель нику. Она знала, например, что он может обогнать человека, идущего пешком. Она видела зайцев, сгоравших заживо, дикуш и воротничковых рябчиков с обгоревшими перьями и иглошерстов, притаившихся в верхушках деревьев, когда огонь был всего на расстоянии двух-трех ярдов от них. Она также знала, сколько избушек сгорело в лесу на полянах.

— Мы будем осторожны, — обещал я, — но, право же, не надо беспокоиться, мы только возьмем капканы, и все. Мы вер немся через пару часов. Огонь никогда не достигнет нас, бобро вые запруды остановят его, прежде чем он доберется сюда, — добавил я, чтобы успокоить ее.

Это была наша единственная надежда, но и в ней я все же не был вполне уверен.

Нашим лошадям пришлось пересекать ручей вплавь в том месте, где он вытекал из озера Мелдрам. Ярдах в двухстах ниже озера бобры запрудили ручей, и вода в запруде слилась с озером. Я глянул вниз на плотину, затем вверх на озеро. Потом я обер нулся, посмотрел на дом и подумал: «Какое счастье, что у нас есть бобры!»

Выбравшись из воды, мы пустили лошадей быстрым шагом. Если огонь доберется до другого конца озера Мелдрам раньше нас, капканы пропали.

— Интересно, кто поджег лес в этот раз? — вдруг спросил Визи как бы про себя.

— Какой-нибудь дурак, — ответил я. — Какой-нибудь ду рак, который, наверное, хотел расчистить поляну в четыре или пять гектаров. Я думаю, это белые, а не индейцы.

Вблизи того места, где начался пожар, не было поселений индейцев.

— Почему лесничество ничего не предпринимает? — Визи хотелось поспорить. — Почему лесничество не поймает несколь ких маньяков, которые беспрерывно кидают зажженные спички на лужайках, и не сделает так, чтобы они зажигали спички в тюрьме, а не в лесу?

— Что они могут сделать? — Мне в голову часто приходили те же мысли, но я лишь пожимал плечами. — Часто ли тебе или мне удавалось увидеть воочию, как кто-то поджигает лес? Ни когда. А ведь мы все время в лесу. Если люди, живущие на доходы от природы, недостаточно умны, чтобы сохранить леса зелеными, ни одно государственное учреждение не сможет ничего поделать.

Дым становился все гуще. Мы проехали полпути вверх по озеру, обогнув заросли сосны и пихты и войдя в более густой ельник. Наши лошади были покрыты пеной, и их можно было заставить идти только ударами по крупу, а не уговорами. Они не хотели встречаться с дымом.

Теперь мы уже слышали потрескивание горящих елей, а иногда и треск падающего дерева, сгорающего всего за несколько секунд. Справа от тропы, по которой мы ехали, горела трава. Огонь бежал по краю, порываясь пересечь тропу, выискивая упавшее через нее тлеющее дерево.

Мы уже почти достигли конца озера. Объезжая пылающие ели, мы пробирались на лошадях сквозь густые заросли осины и ивы вдоль самого берега. Справа от нас на расстоянии ярдов ста был густой завал деревьев, оставшийся после урагана или про шлых пожаров. С трех сторон этот бурелом был окружен елями, которые буквально на наших глазах теряли свою зелень и ста новились голыми.

Внезапно среди поваленных деревьев в дыме показалась какая-то фигура, настолько неподвижная и безжизненная, что только мое воображение подсказало мне, что это лось. Да, это была старая лосиха, уже почти седая.

Но почему она стоит так неподвижно? Почему она вообще стоит там, когда вокруг нее пылают деревья, разбрасывая снопы искр?