А. Ковшарь - Тропинки в загадочный мир [с иллюстрациями]

По-видимому, не зря нора лисицы оказалась поблизости от богатых угодий. Еще в марте орнитологи наблюдали охоту рыжей на одном из островов, к которому можно было пробраться только с одной стороны по уже ненадежному льду. То там, то здесь показывались ее ушки над тростничками острова. Затем донесся шум борьбы, и охотница с добычей в пасти тем же путем направилась к берегу. Судя по размерам, добычей оказался, вероятно, зазевавшийся чирок.

Но вернемся к семейке. Не успел я рассмотреть семейную идиллию, как все изменилось в мгновение ока: лиса повернулась в мою сторону... и бросилась прочь от норы, лисята прижались к земле. Она выполняла материнский долг — отводила опасность от своего потомства: приседала, когда я останавливался, убегала, когда я приближался к ней, и стремительно мчалась на меня, когда я шел к норе.

Но это было потом. В первый же раз я подходить не стал, а начал рассматривать мамашу большого семейства в бинокль. Где еще так хорошо увидишь дикого зверя в естественной обстановке? Весна и раннее лето — время для смены наряда. Та шкура, которую так ценят женщины, сейчас на лисице ничего не стоила. Клочья шерсти желтовато-серого цвета свисали с нее лохмами. Красно-рыжие только ноги и нижняя часть тела. Хвост похож на метелку тростника. Кончик его беловатый. Лисята же справные, толстенькие и симпатичные, их пятеро. Когда я пошел к лагерю, лиса последовала за мной, но на приличном расстоянии.

Утро 12 мая тоже было холодное. После подъема сразу же побежал к своим новым знакомым и застал семейство в полном составе — оба родителя и детки уже находились снаружи. Один из взрослых, пролаяв, стремглав бросился прочь от норы. Как я убедился позже, это был лис. Самка, как и в первый раз, далеко не отбежала. Опять пыталась отвести меня, проделывая различные маневры: ложилась, вставала, убегала поочередно в разные стороны. Когда же я стал подходить к норе, кинулась мне наперерез на приличном расстоянии и залаяла. Лисята, конечно, спрятались еще раньше и больше не показывались. Подойдя к норе, я оставил у ее входа четырех погибших в ловчих сетях воробьев. Пробежав по обычному маршруту, вернулся к лагерю. Лис, как и в первый раз, сопроводил меня и, усевшись, опять стал смотреть в сторону лагеря.

Вечером семейка встретила меня более миролюбиво: лиса суетилась меньше, да и лисята подпустили ближе. В этот раз я принес им объедки с нашего стола. Воробьи утренние, конечно, исчезли. Назад лиса меня провожала, а, повернув, стала нюхать мои следы и некоторое время я видел ее бежавшей по гребню небольшого холмика.

В очередное утро у меня не было никакого подарка, и я только издали посмотрел на нору, но там никого не увидел. Подумал, не увела ли мать детенышей подальше от человека? По-видимому, за свою нелегкую жизнь первый раз лиса встречала двуногое существо, носящее к норе съестное. Лисица помнила и другие посещения. Кто-то пытался выкурить их из подземного жилища, о чем свидетельствуют закопченные входы в норы.

Но вечером мои опасения не подтвердились. Все, кроме лиса, были в сборе. И, как мне показалось, встретили с заинтересованностью мое появление. Мамаша, не торопясь, отбежала от норы на безопасную дистанцию, легла и стала внимательно смотреть. Я же ходил медленно и всячески демонстрировал свое миролюбие. Лиса продолжала за мной наблюдать. Лисят было почему-то четверо, и они тоже смотрели то в мою сторону, то в сторону матери. Но подпустили меня уже гораздо ближе. Я не стал испытывать нервы лисицы, бросил бумажный пакет с приношением и покинул лисий участок. Посмотрим, как разовьются события следующих дней, если ничто не помешает моему удивительному знакомству.

Утром, 14 мая, состоялась опять встреча с лисой. Она прошла, как и раньше. Но, придя к норе вечером, я застал возле нее только лису, а угощение — обрезки от дичи — было не тронуто. Хозяйка совсем близко подбежала ко мне, и на этот раз я ее хорошо рассмотрел, не подозревая, что вижу лисицу в последний раз. Свое семейство она, вероятно, увела раньше, а сама еще несколько раз, может быть, из любопытства приходила к родному «дому», (который, судя по перепончатым отпечаткам, уже обследовали, видимо, земляные утки-пеганки).

Что ж, здесь слишком людное место: часто ездят машины, да и наши орнитологи туда хаживают. Долгое время неподалеку стоял чабан с отарой. А недавно за бугром распахали землю под кукурузу и люцерну, видимо, на охотничьем участке лисы. Все это и побудило семейство податься в новые края.

То же самое происходит и в ближайших окрестностях, поэтому рыжие ищут укромные уголки. Пошел я за лесополосу попроведать черепах, а там встречает меня взрослая лисица. Я хожу по участку — поодаль ходит за мной «по пятам» лиса, разумеется, на безопасном расстоянии. А когда я присел около лесополосы, чтобы занести в дневник свои впечатления, лиса подошла метров на тридцать пять, посмотрела на меня и не спеша удалилась, оглядываясь на мое тихое посвистывание. Наверное, зверь знал, что ему ничто не угрожает.

Но самое интересное, на моем черепашьем участке появилась свежая и обитаемая, судя по следам, лисья нора. Вот это соседство! Лиса же первый враг черепашьих кладок и черепашат. Как быть? Но мне не пришлось что-либо предпринимать — лиса здесь не поселилась. Так и закончилось мое знакомство с этим «коммуникабельным» животным. А на смену пришли новые. Но об этом чуть позже.

Лето, вступив в свои права, вносит поправки и в нашу жизнь.

Утреннюю прохладу сменяет дневная жара. Она приносит полчища мух, а к вечеру — бесчисленных комаров. От них уже просто не отмахнешься. Кто-то мажется антикомариными жидкостями, я надеваю комаронепроницаемую одежду, а на голову — шляпу пчеловода. В таком карнавальном одеянии вновь заполняю страницы блокнота.

Жизнь всего сущего идет своим чередом. Тарантулиха Василиса наверняка рассеяла свое потомство, потому что появились подросшие молодые тарантулы, по-видимому, не только от этой, но и от других Василис.

Поймали в лагере каракурта. Это — единственное существо в Казахстане, которого надо действительно бояться. Его яд по силе действия намного превосходит яд казахстанских змей, тарантула и скорпиона.

По вечерам звучит хор лягушек. Сколько их на озере: тысяча, две, три? Трудно сказать. А жаб уже не слышно — сезон размножения у них закончился. Подросшие жабята уходят все дальше от воды, завоевывая участки суши под свои владения.

Все больше становится черноголовых трясогузят, похожих по сочетанию светлых и серых тонов на селедки. Стаи молодых обыкновенных скворцов носятся над полями.

Между тем лето надело свою жаркую шубу. Максимальная температура воздуха 35°. Старожилы говорят, что это только начало. И вдруг сюрпризы: позавчера, 21 июня, была пыльная буря. Раза два в сезон выпадает «счастье» познакомиться с этим явлением. Приближение ее замечаешь примерно за полчаса: северная половина от горизонта до самых небес как будто закрывается белесым занавесом. У нас же стоит зловещая тишина. И вдруг налетает шквал порывистого ветра. И начинается круговерть: ветер все рвет и несет пылью, палатка ходит ходуном. Скорость такого ветра десять метров в секунду, или около сорока километров в час. Менее чем за два часа такой шквал дошел до города (по отзывам приехавших оттуда). Заканчивается эта погодная «симфония» обычно дождем с громом и молнией. Зато потом приходят свежесть и прохлада, как будто природа приняла душ. Занавес зловещий и черный уже с южной стороны постепенно раздвинулся и открыл чудесную панораму: цепь гор со снежными вершинами — Заилийский Алатау. Смотри и радуйся!