Барри Крамп - Залив

Дарси был ходячей энциклопедией. Когда мы его просили что-нибудь объяснить, он даже говорил языком справочников.

— Есть ли у них какие-нибудь враги, кроме человека?

— У больших крокодилов их нет, — ответил Дарси. — Самый большой и единственный враг крокодила — охотник, да и то с недавних пор. И при этом крокодилу страшны не ружье, не сеть, не ловушка, не яд, не старость, а маленькая фара. Можно убить несколько крокодилов, подкравшись с винтовкой к воде, но только фара достойно противостоит коварству опытного крокодила. В реках и озерах было много голодных крокодилов, пока не появился охотник с фарой. Так как свет, сделав то, что не смогло сделать время, снизил численность крокодилов, у оставшихся в живых стало больше пищи. Крокодил, следовательно, стал не так опасен для скота и пловцов, как был лет пятьдесят назад.

Он рассказывал о крокодилах часами. О непостижимой тайне их появлений и исчезновений. О том, как однажды ночью большой крокодил, на которого он охотился несколько месяцев, вдруг всплыл на свет, как будто пришел его черед попасть под гарпун. И о том необъяснимом чувстве, которое подсказывает явно спящему крокодилу, что к нему подкрадываются.

— Крокодил — трус, если на него нападают, и бесстрашен, если нападает он. Я никогда не видел крокодила, который бы напал, не замыслив нападение заранее, но я знаю много случаев, когда крокодил наблюдал за добычей по нескольку дней или недель, прежде чем напасть.

— Может быть, они просто еще не голодны? — предположил я.

— Я убил много крокодилов с полными брюками, когда они подбирались в воде к собакам или валлаби. Собаки для них — особое лакомство. Крокодил может отпустить кенгуру, но собаку съест всегда. Мой пес загнал на мелководье свинью, и тут его схватил крокодил. Он перетащил собаку через реку, выбрался на илистый берег, перекусил ее зубами и сожрал. Это случилось на одном из притоков реки, над которыми, по-моему, не раздавалось еще ни единого выстрела. Крокодилы там были такие нахальные, что после того, как они утащили мою собаку, я перенес свой лагерь на полмили от берега.

— Дарси, а днем они надолго выползают на берег?

— Когда вода теплая, крокодилы остаются в ней боль-тую часть времени, а зимой, когда вода становится холодной, они выходят на берег…

— Какого самого большого крокодила вы убили, Дарси?

— Я убил много тысяч крокодилов, — сказал Дарси, — но ни одного больше восемнадцати футов длиной. Я верю, что они вырастают до двадцати футов и больше, но я убил пятьдесят или шестьдесят крокодилов длиной восемнадцать футов — вот все, чем я могу похвалиться. — Он сказал это каким-то даже виноватым тоном. — Однако не оставляю мечты убить в один прекрасный день двадцатифутового.

— Сколько лет они живут? — спросил я.

— Не знаю, но думаю, что некоторым очень старым больше ста лет. Об этом много спорят.

— А они хорошо приручаются?

— Никак не приручаются — ни хорошо, ни даже плохо. Никто не способен по-настоящему изучить крокодила, потому что мы можем только попытаться сравнить их поведение с поведением людей, и окажется, что это несравнимо. Собака агрессивна или труслива, птица боязлива, рыба беспокойна, кабан храбр и защищается, когда на него нападают, крыса подлая. Все это можно понять. Даже об акуле можно сказать, что это движущийся аппетит, и она больше всех похожа на крокодила, если судить по поведению. Но еще ни один человек не подружился с крокодилом. Можно вырастить его из яйца, кормить его, заботиться о нем всю свою жизнь. А потом он убьет тебя, потому что он крокодил, а крокодилы и люди отличаются друг от друга больше, чем жара от холода. Это разница в миллионы лет. Время проглядело крокодилов.

За деревьями уже брезжил рассвет, Дарси встал и, неуклюже ступая одеревеневшими ногами, пошел сквозь нарождающиеся тени к своей одинокой постели. Ни за какую цену я не упустил бы такого разговора. Отоспаться можно потом, а такой человек, как Дарси, да еще в таком настроении — явление редкое.

Не все из того, что он рассказывал мне о крокодилах, встречалось потом на практике, но я ни в чем не обнаружил его неправоты, даяже в его теориях. В книге, которую выписала Фиф, писалось лишь о том, что крокодилы, эти самые большие из всех живущих пресмыкающихся, достигают длины от шестнадцати до тридцати футов и не сходят со сцены более сотни миллионов лет, не меняя своего внешнего вида, образа жизни и излюбленных районов расселения. Я считаю, что Дарси знает о ныне живущих крокодилах гораздо больше, чем об этом можно вычитать в любой книге.

Тогда я еще не видел крокодила, живущего в соленой воде, но рассказы и пояснения Дарси убеждали с той же силой, что и вид коровы, которая вскоре попалась мне на глаза. Она беспомощно стояла на лугу, нижняя челюсть ее была оторвана.

Завтракать мы сели очень поздно. Дарси и я поехали в пивную, чтобы узнать, не пришло ли его известие, и забрать грузовик. Мы оставили его там накануне вечером, а вернулся Дарси на лендровере.

Когда мы приехали в пивную, цирка уже не было, грузовика тоже. Дарси передали, что его приятель с фермы позаимствовал машину на денек, так что все было в порядке. Только вот охотничье снаряжение уехало с грузовиком да Прушковицу не под чем было сидеть и нечего сторожить. Лендровер был для него слишком низок.

Мне не терпелось отправиться за большими крокодилами на реку Манару, и я спросил Дарси, что это за известие, которое он ждет.

— От этого известия зависит, когда мы отправимся в путь, — сказал он, со значительным видом похлопав себя по карману. — Когда здесь становится пусто, я готов поехать и добыть еще несколько шкур. Предпочитаю быть бедным охотником на крокодилов. У меня нет босса, который бы говорил: «Дарси, ты должен сделать это, или тебе придется искать новую работу» или: «Дарси, ты должен сделать то…»

На следующее утро я услышал незнакомые голоса и открыл один глаз. Все, кроме меня, уже встали. Около нашей машины стояла еще одна, и два изыскателя, которые накануне доставили Дарси домой, ели лепешки, разложенные на капоте вокруг бутылки с «особо крепким» ромом. Поднявшись, я установил, что это были старина Боб и Дик, малый примерно моих лет.

Боб был типичным старым изыскателем. В молодости он отсидел срок за то, что воровал скот. Он не морщась пил крепчайший ром прямо из бутылки, словно это было обычное «горючее», и читал следы, как абориген. Несколько лет назад он открыл колоссальное месторождение меди, но горнодобывающая компания обнаружила какую-то оплошность, которую он допустил при регистрации заявки, и захватила месторождение, не заплатив ему ни гроша. Судебный процесс все еще тянулся.

Дик был человек тихий и дружелюбный. Он краснел, когда Фиф смотрела на него и даже когда не смотрела. Когда она обращалась к нему, он начинал заикаться и ковырять ногой грязь.