Барри Крамп - Залив

Мы пошли дальше, и часом позже Дарси показал веслом на большой мокрый след, уходивший в воду, на пологом берегу в рощице мангров.

— След, — прошептал я. — Большой соляник?

— Да, — сказал Дарси, заинтересовавшись. — Здоровенная дубина.

Он пересек реку, подгреб поближе к берегу и остановил лодку, воткнув в ил весло.

— Футов двенадцать или четырнадцать. Приедем за ним потом.

— Дарси, а далеко мы поплывем сегодня?

— Будем грести, пока не начнется отлив, который понесет нас к лагерю, а по дороге поохотимся на крокодилов. Знать механизм приливов очень важно, потому что иногда они помогают охоте, иногда препятствуют. Надо знать, что в некоторых местах охотиться лучше, когда вода низкая, так как при высокой воде крокодил может спрятаться от света под ветви деревьев, которые погружаются в воду.

В другом месте нужно ждать, пока вода поднимется, иначе не переберешься через перекаты и затонувшие бревна. По незнакомой реке всегда поднимайтесь вверх днем, и тогда на обратном пути ночью будете знать, что освещает луч, нащупывая крокодилов.

Через час, достигнув высшей точки, вода перестала прибывать. Среди камышей мы отыскали небольшой пляж и высадились. Нам пришлось ждать часа полтора, пока совсем не стемнело. Мы развели небольшой костер, чтобы вскипятить привезенную для чая воду.

— Начнем искать крокодилов, как только стемнеет, — сказал Дарси. — Охотиться можно в любое время ночи.

— А далеко тянется эта река, Дарси?

— Я помню, что она берет начало всего в нескольких милях отсюда от слияния двух речек. Одна, глубокая и узкая, начинается далеко. Она очень извилистая, как все местные ручьи. Она так петляет, что, когда едешь по ней, кажется, что ветер все время меняет направление — то дует в лицо, то в спину. Проедешь мили две, а по прямой — всего несколько сот ярдов. Другая речка широкая и мелкая и очень скоро теряется среди мангровых болот. Крокодилы на ней водятся, но добыть их трудно. Если оставить там человека на одну ночь без костра, то москиты просто сожрут его.

Мы пили чай и беседовали. Вскоре стало темнеть, и нам пора было ехать. Уложив в мешок котелок, кружки и пластмассовый бидон, я засунул его под кормовое сиденье. Потом мы проверили, все ли захватили с собой. Гарпун, наконечник и веревка. Нож, фара и аккумулятор. Топор, сигареты, мешки, винтовки. Веревки, мазь от москитов.

— Все здесь.

Я сел на корму.

— Хорошо. Поехали обратно. Надеюсь взять двух крокодилов. Посмотрим.

Дарси оттолкнулся от берега и сел на носу. Выехав на середину, он пристроил на лбу фару и тщательно проверил ее, направив луч на плывущий лист и одновременно прицелившись в него из винтовки. Лодка плавно заскользила по реке, погоняемая широкими бесшумными взмахами весла. Луч фары обшаривал реку, ища красные глаза «здоровенных дубин».

Я наблюдал, как Дарси работает с фарой. На излучине он медленно проводил лучом по всему новому участку реки. Если там были крокодилы, их глаза сразу загорались. Но, даже заметив крокодила, Дарси продолжал обшаривать лучом еще не обследованное пространство на тот случай, если там окажутся другие крокодилы или крокодил побольше. Луч обегал каждый берег по нескольку раз, а затем по мере продвижения лодки устремлялся вперед.

Через полчаса беззвучная гребля прекратилась, так как Дарси погнал лодку на красный огонек, мерцавший в прибрежных камышах. Потом он вдруг резко сменил направление, и лодка поплыла вниз по течению, где ярко горели широко расставленные глаза большого соляника.

Что нам маленький крокодил, засевший в камышах! Впереди был здоровенный!

Дарси равномерно греб к глазам, горевшим на конце неподвижного луча, и я был уверен, что мой первый большой соляник не уйдет. Я слышал собственное прерывистое дыхание. Вдруг через борт лодки перескочила рыба сарган и забилась в черпаке. От испуга я чуть не вскрикнул, и прошло секунды две, прежде чем я пришел в себя и выкинул проклятую рыбу за борт. Крокодил не двигался, а Дарси продолжал грести, будто и не слышал моей возни с рыбой.

Мы все ближе… и вдруг глаза исчезают. Дарси перестает грести, но лодка движется вперед по инерции. Крокодил может снова появиться… вот он, подальше. Плывет. Здесь глубоко. Надо гарпуном…

Еще ближе… шест у Дарси в одной руке, весло в другой. Он не спеша берется рукой за провисшую веревку, один конец которой привязан к наконечнику гарпуна, а другой к лодке. Вот морда, глаза… нос и толстая шея еще под водой. Мы подошли слишком близко! Бросай же! Да-ва-ааай! Тащи его!

Подняв пенистый столб воды, крокодил исчезает, но по веревке, сбегающей с носа раскачивающейся лодки, видно, что наконечник засел в нем крепко. Дарси подбирает упавшее за борт древко, спокойно кладет его в лодку и берет нож, просто на всякий случай.

Веревка перестает разматываться. У Дарси между ногами лежит еще несколько витков. Он берет винтовку и щелкает затвором. Потом несильно натягивает ослабшую веревку, чтобы узнать, где крокодил. Последние витки веревки исчезают в воде, и лодка рывком разворачивается вполоборота.

Тишина. Река как масло. В мангровых зарослях с шумом бултыхаются крабы, на свету, как стальные лезвия, серебрятся в грязи бычки. Лодка медленно скользит поперек реки. Крокодилу придется всплыть, чтобы набрать воздуха…

Вдруг красные глаза появляются на середине реки. Успокоительно гремит винтовка, показывается громадное белое брюхо и, уносимое течением, начинает погружаться в воду.

Быстрей! Надо тащить, а то утонет. Веревочную петлю на пасть. Он еще дергается.

— Передайте топор.

Удар по шее! Еще удар! Теперь ему конец. Тащим к берегу. Привязываем к дереву веревкой и вырезаем наконечник гарпуна. Надламываем ветви — замечаем место.

— Запомните то сухое дерево, что торчит из воды. Мы еще вернемся и снимем с него шкуру завтра, когда спадет вода. Примерно такого же размера, что и предыдущий, футов четырнадцать. Если шкура первосортная, получим за нее фунтов тридцать. Я не заметил на ней никаких шрамов. А сейчас вернемся и поищем того пресняка, которого видели во время перекура.

— Дарси, как вы думаете, сколько еще крокодилов мы добудем?

Дарси перестал сматывать жесткую мокрую веревку и, взглянув на меня, ослепил фарой, горевшей у него на лбу.

— Если мы даже не добудем больше ни одного крокодила сегодня, можно считать, что успех есть. По такой реке можно грести всю ночь и ничего не увидеть.

Первый крокодил был еще в камышах. Дарси подогнал к нему лодку, выстрелил из винтовки, ударил топором в основание черепа и передал трофей мне. Пятифутовый пресняк.