Ольга Хлудова - За голубым порогом

Я намотала их клубком на руку, но они поминутно выскальзывали из-под пальцев и шлейфом волочились по земле, путаясь под ногами. Пока подбираешь одно, из рук «утекает» другое и тяжело шлепается на дорогу.

Прежде чем положить осьминога в формалин, пришлось вымыть его «с головы до ног», так он был вывален в пыли, после чего самим отправиться в душ. Мы очень подружились со Славой. Нас бесконечно забавляли полные юмора рассказы из его студенческой жизни и короткого преподавательского опыта. После отъезда Германа, Юры и Лиды, он поселился в хижине: на одном столе спал, на другом работал.

По своей великой рассеянности Слава почти ежедневно опаздывал то к завтраку, то к обеду, го к ужину и столовой и в основном питался рыбой и чаем.

В хижине появилось еще три котенка. Они пришли сами,

эти бездомные, тощие и всклокоченные существа, с шеями как ниточки и замурзанными мордашками. Они требовали еды и ласки. Поев, котята начинали играть. Они носились по щелистому полу, катались мохнатым клубком и все до одного питали нездоровую любовь к теплым электроприборам.

Слава напоминал нам Маленького Мука, когда появлялся утром на пороге хижины в окружении своих питомцев. Если двух первых Лида назвала Анодом и Катодом, то остальные получили клички Аксон (отросток нервной клетки, над которым работает Слава), Микрон и почему-то Фунтик, что несколько выпадало из общего стиля.

Иногда приходил суровый черный кот с зелеными глазами негодяя и убийцы. Он холодно смотрел на котят, съедал их обед и недвусмысленно шипел на нас, когда мы пытались завязать с ним знакомство. Эта неприятная личность была изгнана с позором после кражи камбалы, приготовленной Славой для собственного ужина. Иногда черный кот усаживался на подоконнике и заглядывал в окно. Слава уверял, что животное его гипнотизирует.

Наши канны и банки мы поставили в хижине. Нужно было заранее отобрать тех обитателей моря, которые поедут с нами в Москву, самых выносливых и сильных, способных выжить в маленьком сосуде с минимальным количеством воды.

Отбор происходил просто: пойманных животных сажали в те канны или банки и мешочки, в которых они будут находиться во время переезда. Понемногу создавались все более суровые условия: реже менялась вода, временами выключалась воздуходувка. Кто из них выживет, получит право на въезд в Москву.

Чем холоднее вода, тем слабее обмен веществ в организме морских животных, тем легче их сохранить живыми долгое время. В хижине создавались естественные колебания температуры: что на улице, то и в комнатах. У нас дома Лариса через день топит печь, чтобы просушить помещение. В эти дни там жарко, как в бане. Даже живучие раки-отшельники обязательно дохнут спустя несколько часов.

Водолазы Володя и Анатолий по нашей просьбе набрали самых маленьких трепангов, не более семи или десяти сантиметров длиной, но и они великоваты даже для самой нашей объемистой канны. Мы повезем только трех или четырех из них. Все трепанги легко переносили неволю, отлично ели растертые в кашицу слоевища морской капусты и ульвы и подбирали со дна сосуда ил, который я соскребала для них с камней в море.

При размещении животных надо строго соблюдать правило — кого с кем можно сажать в одну банку или канну, а кого нельзя. Звезды обязательно должны находиться отдельно от всех других животных. Видимо, выделения их организма отравляюще действуют на всех обитателей моря.

Отдельно мы держим и морских ежей: они грязнули, и воду у них надо менять особенно часто; раков-отшельников лучше содержать в плоских сосудах с малым количеством воды; береговым крабам надо положить раковину или камень, под который они забираются всей компанией. Это дружные ребята, и ссоры между ними редки.

А вот про водорослевых крабов пугеттий этого никак нельзя сказать. Они доставляют немало хлопот. Если они сидят в сосуде, где положены пучки водорослей, то прячутся друг от друга и не дерутся. Но присутствие водорослей требует частой смены воды, иначе она портится. Тогда гибнут сразу все пугеттии. Если водорослей нет — вода не портится, зато крабы друг друга убивают. Утром находишь разбросанные по дну сосуда ноги, усы, спинные панцири и одного или двух наиболее сильных и ловких крабов, уцелевших в этой схватке. Но они обычно так сильно потрепаны, что их добивают только что пойманные в море новые пугеттии. Удивительно неуживчивые существа!

Для всех этих животных надо везти хотя бы небольшой запас морской воды. Решено взять пять литров. Загрязненную животными воду будем сливать и отстаивать недели две в темном месте, после чего она опять будет годна для аквариума.

Очень важно иметь хорошую воздуходувку, насыщающую воздухом воду аквариума круглые сутки. Тогда наши пленники проживут долго,

Кроме морских животных в Москву поедут древесные лягушки квакши. Их очень просил привезти наш приятель. На листьях деревьев у ручья Николай набрал десяток лягушат величиной с косточку сливы. У них длинные, «музыкальные» пальцы с подушечками-присосками на кончиках. Эти присоски помогают лягушкам удерживаться на ветках и листьях почти в любом положении, даже снизу листа.

Лягушата сидят на букете, стоящем в террариуме, и охотно едят мелких мух и комаров, которых мы для них ловим. На зеленых листьях лягушата зеленые, спускаясь на дно террариума, они становятся ржаво-бурыми, под цвет жести. Вот их перевезти в Москву будет просто. Лягушата свободно разместятся в карманном проволочном инсектарии и не потребуют никаких забот.

Заказаны билеты на самолет. Началась скучная и тяжелая работа — укладка багажа.

У нас три так называемых «гроба» — оцинкованных ящика, где лежат пойманные, фиксированные животные. В двух «гробах» формалин, в третьем — спирт. В свое время каждое животное было нарисовано, но существует правило — обязательно иметь помимо рисунка и его оригинал. Часто это необходимо для точного определения вида животного учеными-специалистами, а кроме того, нередко приходилось делать только беглые наброски цвета, не вдаваясь в подробности. Для тщательного, детального рисунка понадобится само животное.

Иной раз в спешке мы клали животных не в тот «гроб», в который следовало бы. Теперь приходится их перебирать, отделять особенно хрупких, завертывать в марлю, перекладывать. От запаха едкого формалина текут слезы, перехватывает дыхание. Кожа на руках становится тоже будто фиксированной, дубленой: резиновые перчатки давно потеряны. После этой неприятной работы Анна Федоровна отпаивает нас молоком, верным средством в случае отравления формалином.

Наконец запаяны крышки «гробов». Все наши сборы и ящики с экспедиционным оборудованием пойдут малой скоростью по железной дороге.