Сергей Иванов - Хлеб и снег

Воды оказалось не так уж много — до половины, но тащить всё равно тяжело. Однако они мигом добрались до избушки. По трём горбатым ступенькам крыльца Саша чуть не бегом вбежала. И скорее дверь захлопнула и большой железный крючок накинула, словно боялась, что ночь вбежит за ними следом.

А в избушке хорошо, спокойно. И свеча на столе горит. И сухари, есть, и колотый сахар!.. Они поужинали на славу. Саша съела три сухаря, а Жучка целых пять! Зато сахару они взяли только по два средних кусочка — всё-таки стыдно чужой сахар таскать!..

Потом они стали укладываться спать. Саша перенесла с печи старый тулуп, постелила его на лавке. Нашлась и подушка. В брюхе у неё шуршало сено. Всё было готово. Да только Саша никак не могла решиться свечку задуть. Однако же в доме огонь не оставишь! Саша вздохнула поглубже и дунула на гибкий язычок пламени… Сразу наступила темнота. И только перед глазами ползали жёлтые пятна глаза ещё помнили огонь свечи.

В темноте Саша сняла тапочки, легла на лавку, закуталась в тулуп, потолкала кулаками подушку, чтоб хоть немного разворошить сено. А Жучка забралась под лавку, повозилась там немного, повздыхала и уснула. В доме больше не осталось ни звука.

Саша лежала с открытыми глазами. Темнота в избушке уже не казалась такой непроходимой. Хорошо виден стал синеватый квадрат окна, перечёркнутый рамой. Напротив слабо белела печка… Саша стала думать о сегодняшнем необыкновенном дне. О потерянных грибах, малиннике и медведе… Ужас, как было тогда страшно! А теперь вроде и ничего… В общем-то, она вела себя молодцом. Только вот медведя… но его всякий испугался бы. А так молодцом. И Хвостику помогла. Вечером накормила собаку, напоила. Как настоящая взрослая. Теперь только надо её из лесу вывести. Но где кончается этот огромный лес, где дом?

Саша опять перебрала всё виденное за день: грибные поляны, малинник, медведь, ельник, река…

Вот реке хорошо — бежит себе и бежит, петляет меж деревьев: куда неизвестно и неизвестно откуда… Вообще-то известно: все маленькие речки впадают в реки побольше, а те в ещё большие, а те совсем в большие. А большие реки текут в моря… Но никакого моря тут поблизости не было! Куда же девается эта лесная речка?.. И вдруг Саша сообразила: в озеро! В то самое северное огромное озеро, на котором стоит их деревня!

«Мне б только до берега, а там уж разберёмся!» — обрадованно думала Саша.

Она прямо сейчас была готова отправиться в путь. Но в окно упиралась всё та же безмолвная темнота. Ночь только ещё начиналась, долгая ночь… И чтобы она скорее прошла, Саша повернулась на правый бок, носом к стенке, и уснула…

Вы, конечно, знаете, как оно бывает, когда девочка, пропадавшая в лесу целые сутки, возвращается домой: слезы, радость, и строгие слова, и ласковые всё получается вместе. Саша и Жучка отведали этого удивительного винегрета вдосталь! Но ведь, в конце концов, несчастья-то никакого не случилось, поэтому скоро всё улеглось, и они стали, как говорится, жить да поживать… Давайте-ка перелистнём несколько страниц нашей истории, где рассказывается о днях простых и обычных, во время которых ни с девочкой, ни с собакой ничего особенного не происходило. Скажем только, что Рыбак — наш третий герой — в деревне появлялся редко. Жучка его почти не видела. А когда видела, старалась быть поближе к хозяйке…

Но вот настал день Сашиного отъезда. Саша знала об этом дне за неделю или даже раньше. А Жучка не знала ничего. Потому что сборы были бабушкиной заботой. На неё Жучка обращала мало внимания. А Саша вела себя как и всегда.

Только утром того дня Жучка почувствовала что-то. Они встали раньше обычного и больше обычного суетились. От бабушки Анны Ильиничны во все стороны разлетался колючий запах нафталина. Несмотря на тягучую августовскую жару, она была одета в чёрное суконное платье — выходное, надеваемое только на праздник. Анна Ильинична уезжала вместе с внучкой: погостить в городе.

Саша бегала по дому, собирая вещи, которые всегда остаются неуложенными до последнего момента: зубную щётку, полотенце, ленты, ещё всякую мелочь… Жучка сперва бегала за ней, но потом устала от бестолковой этой суетни, легла у порога, высунув язык. Тут она впервые обратила внимание на то, что Саша почти ни разу не посмотрела на неё, не погладила. Жучке от этого стало грустно… А потом тревожно! И ещё было ей непривычно голодно: время завтрака давно прошло, а хозяйка и не думала её покормить.

Наконец сели завтракать, выставив на стол необычно много еды оставлять-то всё равно было некому. Жучку всегда радовало, когда еды много. Значит, и ей много дадут!.. Хоть она за это время и откормилась прилично, однако вся прежняя жизнь научила её умению есть про запас. А Саша всё подбрасывала и подбрасывала ей вкусные кусочки.

— Хватит, Саша, хватит, — недовольно сказала бабушка. — Сама-то поешь. Перед дорогой ведь!

— Жалко её! — Саша вдруг заплакала и даже сама удивилась: так неожиданно ударили её слезы.

— Вот так хорошо! — Бабушка через стол протянула руку, стала вытирать ей глаза. — Зарёванная вся поедешь!.. Знаешь же, не пропадёт твоя собака.

Они заранее договорились с соседкой бабкой Клавдией, что та возьмёт Жучку себе. А что оставалось делать? Саша была уже достаточно взрослой девочкой и понимала: в город ей собаку взять не разрешат!..

Жучка положила передние лапы Саше на колени, лизнула её мокрые солоноватые щёки и вдруг гавкнула прямо девочке в лицо. Саша так и отпрянула.

— Ну тебя, Хвостик! — Она улыбнулась. — Ничегошеньки ты не знаешь!

Но Жучка, неизвестно отчего, именно в эту минуту почуяла какую-то беду. Но какую? Её прежний хозяин, Рыбак, когда собирался в большую деревню, не суетился, не брал с собою ни сумок, ни чемоданов. Он только долго чистил свои сапоги звонко-вонючей ваксой. По этому запаху Жучка всегда и узнавала, что он уезжает…

Анна Ильинична, Саша и Жучка вышли на Деревенскую улицу. Бабушка повесила на дверь большой замок, ключ спрятала в кошелёк, кошелёк в чемодан, а чемодан заперла ещё на маленький ключик, который обернула в платок и положила в карман. Из окон на них смотрела чуть не вся деревня.

— Ну, присядем на дорожку! — Бабушка опустилась на чемодан, Саша притулилась рядом с нею.

А Жучка смотрела на них, склонив голову, и в сердце её всё больше разгоралась тревога.

— А ты что же, Хвостик? — сказала Саша. — А ну-ка, сидеть! Сидеть!

— Перестань, Саша, — строго сказала бабушка. — Не время!

Жучка села.

— Вот ты какая собака! — сказала бабушка. — Понятливая.

— Может, возьмём, бабусь?

— Будет тебе… Сама ведь знаешь! — Бабушка встала. — Ну, пошли с богом!

Они шагали под горку к маленькой деревенской пристани. Саша несла две сумки — было тяжело. Поэтому она почти не замечала Жучку, которая всё время бежала с нею рядом. Из каждого дома им опять и опять говорили: «До свидания!» и «Доброго пути!». Бабушка всем степенно отвечала, а сама тащила да тащила чемодан и большую сумку.