Савва Успенский - Родина белых медведей

До сих пор довольно распространено мнение о том, что светлоокрашенные животные, в том числе и белый медведь, излучают меньше тепла и не так быстро охлаждаются. Однако специально поставленные опыты не подтвердили этого представления. В чем же тогда смысл светлой окраски? Исследования последних лет показывают, что белая окраска в какой-то мере обязательна для арктических птиц и млекопитающих: она отражает высокую интенсивность протекания в организме окислительных процессов и вообще обмена веществ, служит как бы суммарным выражением приспособления животных к жизни в высоких широтах.

У белого медведя прекрасно развиты слух и зрение. Метров за двести, например, слышит он скрип шагов идущего по снегу человека. Лежащего на льду тюленя медведь замечает в ясный день уже за два-три километра, хотя полярной ночью или на бесснежной суше зверь видит гораздо хуже. Изумляет и совершенство его обоняния, способность учуять добычу на большом расстоянии или сквозь толстый слой снега. Впрочем, хорошее обоняние служит иногда медведю плохую службу: охотникам удается приманить на запах горящего сала чуть ли не всех зверей, находящихся в нескольких километрах от избушки, палатки или какой-либо другой засидки.

Чаще всего можно видеть белого медведя, бредущего неспешным шагом; он идет, низко опустив голову и слегка раскачивая ею из стороны в сторону. Скорость его движения в этом случае около четырех-пяти километров в час. Занятый поисками добычи, мишка идет быстрее, подняв голову. При этом он часто забирается на торосы, иногда привстает на задних лапах, осматривается и принюхивается. Напуганный, например, вездеходом или трактором, зверь бросается наутек рысью или галопом; скорость его бега вначале может достигать двадцати пяти километров в час, однако вскоре он начинает уставать, переходит на шаг, а если преследование затягивается, медведь садится и, рявкая, пытается сам испугать врага. Медленнее, чем одиночный, даже очень старый и ожиревший медведь, движется в таких случаях медведица с медвежатами: давая малышам возможность уйти от преследователя, мать часто останавливается и отвлекает врага на себя. Впрочем, относительно беспомощны звери лишь среди ровных ледяных полей или на суше. В торошенных льдах, куда они всегда стремятся уйти при опасности, их уже не может догнать не только человек, но и вездеход или собаки. Медведь — великолепный пловец и неплохой ныряльщик, о чем свидетельствует его телосложение: обтекаемая форма узкого туловища, длинная и подвижная шея, высоко расположенные глаза. Держаться на воде ему помогает слой подкожного жира: удельный вес его тела близок к удельному весу воды. Туловище его, как у настоящих водных животных, например, выдры, опушено равномерно. К тому же медвежий мех в воде не намокает и продолжает удерживать воздух. Широкие лапы медведя оказываются хорошими веслами. Его не страшат обширные водные пространства; моряки и летчики нередко встречали зверей, плывущих в открытом море в ста и более километрах от ближайшей суши или массивов льда. Плывущий медведь развивает скорость до пяти-шести километров в час. Ныряет он с открытыми глазами, но со сжатыми ноздрями и ушными отверстиями и может пробыть под водой около двух минут.

Белого медведя можно считать наиболее крупным представителем живущих на земном шаре медведей и вообще плотоядных животных. Длина тела старого самца изредка достигает трех метров, высота в холке — почти полутора метров, а вес — восьмисот килограммов и даже тонны. Обычная длина тела взрослого самца белого медведя — около двух метров, а самки — немногим более полутора метров.

Самцы чаще весят пятьсот — шестьсот килограммов, самки — двести — триста килограммов.

Палеонтологические данные показывают, что и белый и бурый медведи Евразии и Северной Америки, в том числе вымерший пещерный медведь, произошли от общего предка на ранних стадиях ледникового периода. Предполагается, что в середине ледникового периода прототип белого медведя уже приобрел некоторые из своих характерных признаков и начал осваивать морские льды. Например, по мнению советского исследователя Н. К. Верещагина, непосредственными предками белого медведя были примитивные бурые медведи, тяготевшие к побережьям северных морей. Вначале они кормились среди морских выбросов различными беспозвоночными, рыбой, тюленями и их трупами, трупами китов, но постепенно приобщались к охоте на тюленей, приобрели способность к активной жизни во льдах в течение круглого года, а одновременно и характерные черты строения. Следовательно, белый и бурый медведи состоят в близком родстве, подтверждением чего служит и то, что при совместном содержании в неволе они иногда скрещиваются между собой и приносят вполне жизнеспособное потомство.

Самый древний скелет белого медведя был найден вблизи Гамбурга. Видимо, звери жили тут на морском побережье во время последнего (Вюрмского) оледенения. Другой скелет белого медведя, жившего около десяти тысяч лет назад, обнаружен на севере Дании. Эти находки позволяют предполагать (такое мнение было высказано канадским исследователем Харрингтоном), что центром формирования и распространения вида была Евразия, скорее всего район Северного и Балтийского морей. Распространялись отсюда белые медведи очень быстро, и к тому времени, когда растаяли материковые ледники, они уже заселили всю область своего современного обитания.

Знакомство человека с белым медведем имеет давнюю историю. Древним римлянам эти животные были известны, по крайней мере, в I в. нашей эры. В Японию и Маньчжурию, как свидетельствуют материалы японских императорских архивов, живые белые медведи и их шкуры попадали уже в VII в. Впрочем, население этих стран могло познакомиться с ними и раньше, так как медведи изредка достигают японских берегов вместе с плавучими льдинами. Древнейший письменный источник, содержащий сведения о белых медведях и относящийся к северу Европы, датируется примерно 880 г.; в нем сообщается о том, что два медвежонка были привезены в Норвегию из Исландии. Позже живые звери и медвежьи шкуры уже довольно часто попадают к европейским правителям.

В XII–XIII вв. русские люди начали заселять берега Белого и Баренцева морей. Несомненно, уже в это время поморы охотились на белых медведей, поставляли в Новгород, а затем и в Москву медвежьи шкуры, а иной раз и живых зверей. Примечательно, что свои лодки отважные новгородские мореплаватели называли, как и белых медведей, ушкуями, а себя — ушкуйниками.

В 1774 г. белый медведь был впервые описан в научной литературе как самостоятельный вид. Автор описания, его «крестный отец» — английский зоолог Константин Фиппс.