Вера Чаплина - Питомцы зоопарка

Домой Никита Иванович вернулся хромая, весь в синяках и ссадинах. Увидев мужа, Прасковья Васильевна ахнула.

— Да кто ж тебя так изуродовал? — чуть не плача, говорила она, помогая мужу раздеваться.

Но вместо ответа Никита Иванович вынул из-за пазухи лебедёнка и, качая головой, проговорил:

— Ишь как покалечила, проклятая!

Лебедёнка уложили в корзину и прикрыли сверху одеялом, а утром пораньше Никита Иванович понёс его к врачу. У птенца оказался сильно помят бок и сломана правая лапка.

— Что ж, Никита Иванович, придётся его здесь оставить, — сказал врач. — К родителям пускать нельзя. Погибнет.

Но Никита Иванович оставить птенца не решился.

— А нельзя мне его домой взять? — спросил он. — Дома-то к нему и ночью встанешь и днём лишний раз подойдёшь.

Врач согласился. Он хорошо знал старательного служителя, да к тому же Никита Иванович жил на территории Зоопарка и мог носить на перевязку птенца. Ловко забинтовав сломанную лапку, врач вернул лебедёнка служителю.

С этого дня птенец поселился в небольшой квартирке Никиты Ивановича. Назвал Никита Иванович своего питомца Васькой. Очевидно, потому, что до этого у него жил кот Васька, которого он очень любил.

Поместили Ваську-лебедёнка около печки. Там ему отгородили уголок, положили солому и поставили мисочку с водой. Первое время птенец совсем не поднимался. Он всё лежал и не мог встать даже за кормом. Кормил его Никита Иванович из рук. Открывал ему клюв, клал туда мочёный хлеб или кашу и давал с ложечки выпить воды.

Постепенно птенец стал поправляться, а недели через три уже свободно вставал на больную лапку и шёл навстречу Никите Ивановичу.

Хорошо он знал и свою кличку. Стоило кому-нибудь сказать «Васька», как лебедёнок тут же поворачивал голову и смотрел, кто его зовёт. Но лучше всех он знал Никиту Ивановича. Наверно, Васька считал служителя своей матерью и повсюду ходил за ним. Если же Никита Иванович садился обедать, то Васька забирался к нему на колени, лез клювом в тарелку или старался перехватить кусок прямо с вилки.

— Да он скоро тебе в рот залезет! — глядя на такое баловство, сердилась Прасковья Васильевна.

Но Никита Иванович только смеялся, поглаживал своего любимца по голове и просил давать обед похолоднее.

— Ты же всегда горячее любил, — удивлялась жена.

— Мало что любил, а теперь не люблю. Зуб что-то побаливает, — оправдывался Никита Иванович.

Но Прасковья Васильевна догадывалась, что настоящая причина была совсем не в больном зубе, а в том, что Никита Иванович боялся обжечь своего питомца.

Больше месяца жил лебедёнок Васька на квартире у своего воспитателя. У него уже совсем зажила лапка, уже давно с неё снял врач лубок и разрешил его выпустить на пруд, а Никита Иванович всё не решался.

— Пусть ещё поживёт, — говорил он, не желая расставаться со своим любимцем.

Но держать подросшего лебедя в доме с каждым днём становилось всё труднее и труднее. Васька так вырос, что уже не умещался в маленьком тазике, и для купания ему теперь ставили корыто.

А как он радовался купанию! Как только корыто ставили на пол, он уже начинал волноваться, пищал, лез головой в ведро с водой. И не успевал Никита Иванович наполнить корыто водой, как Васька спешил забраться в него. Что тут поднималось, сказать трудно! Во все стороны летели брызги, текли по полу лужи, а подушки и одеяла приходилось потом снимать с постелей и выносить на солнышко просушивать.

— Что, Прасковья Васильевна, опять ваш Васька купался? — спрашивали соседки.

— Не говорите! Никакой мочи с ним нет! Настоящий пруд дома устроил! — отвечала Прасковья Васильевна, развешивая вещи.

Никита Иванович видел сам, что держать птицу дома становится невозможно. И вот, собравшись однажды с духом, он понёс его на пруд.

Пошёл он вместе с женой, потому что ей тоже хотелось посмотреть, как примут их питомца остальные лебеди.

— Небось как увидит своих, вот обрадуется! — говорила Прасковья Васильевна.

И верно, не успели они пустить Ваську на пруд, как он радостно взмахнул крыльями и быстро-быстро поплыл к лебедям. Приняли его лебеди дружелюбно. Они окружили новичка, что-то кричали, кивали головами…

Долго стояли Никита Иванович и Прасковья Васильевна и смотрели на своего воспитанника. Среди старых белоснежных лебедей было легко отличить серое оперение молодого. А как обрадовался он свободе! Как плескался!

— Васька! Васька! — позвал его Никита Иванович.

Но тот даже не обернулся.

— Всегда так: корми, ухаживай, а он уплывёт и не глянет! — вздохнул Никита Иванович и повернулся к дому.

Но не успел он сделать десятка шагов, как его окликнула жена:

— Смотри, Никита, наш-то плывёт!

Никита Иванович обернулся и увидел: прямо на него, отделившись от стаи, плыл Васька. Было видно, как он торопливо перебирает лапами, как беспокойно оглядывается по сторонам и вдруг, заметив Никиту Ивановича, ударил крыльями по воде, выскочил на берег и забился грудью около решётки.

— Ах ты мой родименький! — бросился к птенцу Никита Иванович.

А лебедь, словно испугавшись, что его покинут, жался к хозяину и всё старался запихнуть ему под руку голову.

После этого случая Никита Иванович решил приучать лебедя к пруду постепенно. Теперь, отправляясь на работу, Никита Иванович шёл не один: рядом с ним шагал вперевалочку его любимец и воспитанник — лебедь.

Прежде всего они отправлялись к проходной будке. В проходной Никита Иванович брал у сторожа ключи от своего помещения, и так же вместе они шли на хозяйственный двор за кормами.

Там, пока кладовщик отпускал корм, а Никита Иванович его принимал, Васька разгуливал по лабазу. Он интересовался содержанием мешков, ящиков, всюду тянулся своей длинной шеей, всё старался потрогать клювом. Как-то раз он даже ухитрился развязать мешок с коноплёй. Конопля рассыпалась, и Никита Иванович вместе с кладовщиком потратили немало времени, чтобы собрать семена.

Но даже за такие проделки никто не сердился на лебедя. Все сотрудники Зоопарка любили Ваську, и при встрече каждый старался его чем-нибудь угостить.

Первое время лебедь держался возле Никиты Ивановича. Если служитель убирал около пруда, он купался, плавал, а если Никита Иванович собирался уходить, спешил за ним.

Постепенно Васька привыкал оставаться без Никиты Ивановича. Он уже не бился о решётку, когда тот уходил и оставлял его на ночь с другими лебедями, а только вытягивал шею и смотрел вслед своему хозяину.

Все удивлялись такой привязанности Васьки. Особенно после того, как он однажды заступился за своего воспитателя.

Случилось это поздней осенью. Васька к этому времени вырос и превратился в большую, сильную птицу. Он по-прежнему хорошо знал Никиту Ивановича и, когда служитель его выпускал, всюду ходил за ним. И вот, когда они однажды шли по дорожке Зоопарка, Никита Иванович вдруг увидел бегущего ему навстречу годовалого медвежонка. Этот медвежонок был ручной. Его привели в Зоопарк, но он испугался необычной обстановки, вырвался из рук хозяина и убежал.